Октябрь, 2004

ПУТЕВЫЕ ЗАМЕТКИ «РАММШТАЙН»

В этом году вышло много новых альбомов, но один из них затмил собой все – это «Reise, Reise», новый альбом «Раммштайн». Чтобы записать достойного преемника «Mutter», берлинцы не стали торопиться. Мы сумели взять интервью у гитариста Рихарда З. Круспе-Бернштайна и, главное, у очень замкнутого фронтмена Тиля Линдеманна. Когда вы прочтете эти строки, «Reise, Reise», возможно, уже будет готов (хотя все равно вам придется терпеливо ждать до его выхода), но уже сейчас мы можем заявить, что «Раммштайн» собираются выпустить альбом настоящего металла. Итак, путешествие в страну поэзии… сугубо немецкой!

ТИЛЬ ЛИНДЕМАНН (24/06/2004)

Несмотря на то, что в нашем прошлом интервью Рихард З. Круспе-Бернштайн заявил, что отныне хочет общаться на английском, это желание не распространяется на Тиля Линдеманна. Интервью по телефону – сущий ад, потому что переводчица иногда путается, и из тридцати минут разговора пятнадцать уходит на перевод. И хотя Тиль очень уж неразговорчивый персонаж, сейчас мы с гордостью представляем вам интервью харизматичного фронтмена «Раммштайн».


RH: Обычно вы не делали таких долгих перерывов между альбомами – максимум два года. На этот раз понадобилось более трех лет…

Тиль: Мы два года ездили с турне в поддержку «Mutter», это был наш самый длинный тур. Затем взяли перерыв на два месяца перед тем, как приступить к созданию «Reise, Reise». Чтобы его записать, сначала нужно было найти подходящую студию; к тому же у нас не было никакого материала в запасе.


RH: На этот раз вы отправились в Испанию, в студию «El Cortijo» в Андалусии…

Тиль: «Mutter» записывался на юге Франции, в студии «Miraval», и вы, наверное, спрашиваете, почему мы не повторили этот опыт… Мы всегда подыскиваем себе климат получше, и чем дальше, тем больше продвигаемся на юг. Обычно, когда мы приходим в студию, то весь материал уже написан, а сейчас было иначе, и нам хотелось, чтобы вокруг была прекрасная природа – ее мы и нашли в Испании.


RH: В время нашей последней беседы с Рихардом З. Круспе-Бернштайном и Кристофом Шнайдером они рассказали о напряженной обстановке в группе. Ты почувствовал это на себе?

Тиль: Когда живешь в обществе пяти разных людей, словно в браке, вот уже десять лет, когда приходишь в одну группу из пяти разных команд, когда проводишь со своими «коллегами по работе» больше времени, чем с семьей – то чего вы еще хотите? Мы вместе вот уже десять лет, десять лет… и когда едем в турне, это совсем не похоже на то, как если бы мы работали в офисе и каждый вечер возвращались назад в свои маленькие семьи. Мы спорим о многих вещах, и они несколько отличаются от споров «кто пойдет за хлебом после работы». Бывают ссоры в студии, это очевидно. И я уже не говорю о тесноте тур-автобуса - вот там разворачиваются жесточайшие дискуссии на тему кому достанется верхняя полка или самый большой шкаф (цинично смеется). Если серьезно, в репетиционной было несколько стычек насчет вклада и обязательств каждого в группе. К тому же за десять лет мы выучили, кого что раздражает, так что если кому-то захочется подложить другому свинью, ему не надо много времени, чтобы довести свою жертву. Такие вот маленькие милые игры. В случае Рихарда - он всегда был трудоголиком, что тогда, что сейчас. Он и правда все любит делать сам, что, конечно, не очень нравится другим. Фактически он не оставлял места другим, и мы довольствовались тем, что заполняли собой оставшиеся бреши. Но наше преимущество в том, что мы бывшие восточные немцы, нас воспитывали в духе коллективизма, и бессознательно мы всегда стремимся слиться в одно, мы много общаемся, это для нас как терапия. Я думаю, что мы больше треплемся, чем пишем музыку.


RH: Какова твоя роль в группе? Мы знаем, что все тексты твои на 100%, но вот имеешь ли ты влияние на создание музыки?

Тиль: Для меня самое интересное – это, конечно, писать тексты. Но нормально и то, что я принимаю участие в написании музыки, ведь тексты должны адаптироваться под нее. Если остальные пятеро находят отличный рифф, а я так не считаю, меня он не вдохновляет, то я объясняю свою точку зрения.


RH: «Раммштайн» - коллективная группа, но для большинства фанатов лидер – ты.

Тиль: Солиста обычно всегда так воспринимают, но я только и умею, что петь… Публика этого не видит, но мы словно строители здания, где каждый выполняет свою роль: есть каменщик, землемер, плотник. В доказательство тому всю прибыль делим поровну.


RH: После вашего предыдущего концерта в Париже 10 ноября 2001 года в Zénith создалось впечатление, что ты был в отвратительном настроении. Ты даже прилюдно сказал, что тебе надоело быть частью «Раммштайн».

Тиль: Помню я этот концерт. Мы очень устали, но шоу и атмосфера были изумительные! Вы должны знать, что прямо перед шоу мы дали концерты в маленьких клубах: «La Locomotive» и «L'Élysée Montmartre». Из маленьких миленьких площадочек рядом с «Мулен Руж» мы перебрались на самую огромную. Кроме того, перед концертом, как обычно, у нас были проблемы с властями из-за пиротехники, ее не хотели принимать, хотя все было согласовано на бумаге. Я был в ярости из-за этого, потому что не использовал немало спецэффектов. Так что я и правда очень устал после концерта, но это не имело никакого отношения к публике, она была чудесна!


RH: У тебя репутация стеснительного человека. Неужели для тебя всегда это так мучительно – выходить на сцену?

Тиль: Да. «Мучительно» - не преувеличение. Но теперь все уже лучше, я привык к сцене. Дело в том, что я всегда волнуюсь до концерта. И что я не люблю – слава богу, это случается все реже и реже - так это выступать в маленьких клубах: публика стоит так близко, она разглядывает тебя с головы до ног, я чувствую себя жертвой вуайеристов, которые видят, как страх сочится из пор моей кожи.


RH: Можешь рассказать нам о Тиле Линдеманне, которого мы не знаем, который появляется, как только ты уходишь со сцены?

Тиль: Это очень личное, об этом тяжело говорить, и я не хочу распространяться на эту тему. Не в моем характере рассказывать о самом себе. Чтобы узнать обо мне побольше, надо спрашивать у моих бывших четырех жен, но я сомневаюсь, что они скажут что-нибудь хорошее. Я бы предпочел, чтобы ты спросил моих друзей-приятелей об этом, они-то скажут вещи поприятнее, только все это – очень субъективно…


RH: У тебя дочь-подросток. Как она относится к своему отцу?

Тиль: Наши отношения со временем изменились, сейчас мы больше друзья, чем отец-дочь. Мы регулярно отдыхаем вместе, в этом году ездили в Коста Рику. Думаю, она всегда будет меня любить, потому что я смогу достать проходки за сцену для ее друзей.


RH: Твои тексты далеко не жизнеутверждающие, а какой ты сам - мрачный пессимист?

Тиль: Мои тексты мрачные, но не пессимистичные. С другой стороны, я сам немного пессимист, да…


RH:Ты выпустил в Германии сборник поэзии «Messer»…

Тиль: Да, и я бы очень хотел, чтобы его перевели на другие языки. Но, к несчастью, я очень придирчивый, и пока у меня нет времени найти переводчика немецкой литературы. Если кого-то из ваших читателей это заинтересует, пусть не стесняется и обращается (Господа!!! Чем вы хуже французов!!! Не стесняйтесь и обращайтесь напрямую к Придирчивому!!! – О.Б.).


RH: Твои тексты даже в Германии считают спорными, некоторые даже считают их нелепыми и смешными…

Тиль: Каждый может иметь свое мнение, я не вижу в этом проблемы. Сейчас мы все уверены в себе и не интересуемся отзывами критиков…


RH: Как обстоят дела с пиротехникой? «Раммштайн» всегда славился своими огненными эффектами, не хотите ли вы сократить их использование?

Тиль: Нет, не хотим. А если даже бы и захотели, то не смогли бы себе такое позволить: огонь является неотъемлемой частью «Раммштайн». Это как макияж «Kiss»: когда они от него отказались, ни к чему хорошему это не привело. Мы уверены, что некоторые песни требуют спецэффектов. С другой стороны, мы понимаем, что надо искать что-то новое, сейчас все больше и больше групп используют пиротехнику, и нам необходимо как-то от них отличаться. Некоторые новые команды используют пламя и взрывы, которые были у нас в самом начале. Так что сейчас мы уже старомодная группа.


RH: Мы прослушали шесть треков с «Reise, Reise». Лично мне кажется, что альбом – скорее возвращение к основам «Herzeleid», нежели просто продолжение «Mutter».

Тиль: Спасибо, я считаю, это очень милый комплимент. Другие люди, которые слушали диск, так не думают, но мне кажется, провоцирование споров – одна из наших сильных сторон. Я тоже считаю, что «Reise, Reise» - современная версия «Herzeleid».


RH: Расскажи нам об этой двусмысленной песне «Amerika».

Тиль: Почему двусмысленной? Это не агрессия, а констатация факта: Америка и английский язык сейчас навязываются слишком сильно. Думаю, что песня обо всех европейских странах, которые подчинились американскому образу жизни. У старого континента достаточно богатые традиции, языки, культура. Я помню, что во времена Миттерана (бывший президент Франции), если не ошибаюсь, был протест против американизации французской лексики. У каждой европейской страны культурная идентификация достаточно сильна, чтобы ее не потерять. Кое-что выдающееся США, конечно, нам дали, однако я помню, как в детстве участвовал в традиционных карнавалах, а теперь это – праздник Хэллоуин, и я вынужден вырезать маску из тыквы для дочери. Ненавижу. Это не мой образ жизни, это не историческая культура моей страны. Можно, я кое-что спрошу? Почему вы, французы, разрешили построить у себя под Парижем Диснейленд? Из-за денег… Да, к несчастью, хорошая причина. Но я считаю, что нельзя продаваться. Вы должны были перестроить полуостров в Атлантике, но не допустить прихода Микки на вашу землю. Скоро он оккупирует ваши виноградники, и это будет чудовищно.


RH: Кажется, ты очень хорошо относишься к Франции, даже дочь назвал Мари-Луиза…

Тиль: Да, я очень люблю Францию по нескольким причинам: потрясающе красивый язык. Мне нравится эта ваша манера: если в Париже, Нормандии или другой части Франции к вам обращаются по-английски, то вы не отвечаете, и это правильно. С другой стороны, если с вами пытаются заговорить даже на чудовищном французском, вы становитесь просто очаровательными, это хорошее отношение. В «Reise, Reise» есть песня «Amour», я хотел включить в нее строчки «amour d’une sauvage creature» («любовь дикаря»), хотел добавить французского, но остальные воспротивились. Завершая разговор о Франции, не буду говорить о женщинах, потому что потом не смогу - да и не захочу! - прекращать о них говорить…


RH: Наверное, ты удивился, когда увидел, что публика поет все ваши песни на немецком!

Тиль: Да, я удивлен и счастлив, потому что знаю: французы бескомпромиссны – им либо нравится что-то, либо нет. Я видел концерт «Placebo», записанный в Париже, по-моему, солист здорово общался с публикой на французском языке. К сожалению, задавай последний вопрос, пожалуйста: один из твоих коллег уже терпеливо меня ждет.


RH: Эх... Вчера команда Германии вылетела из Евро 2004. Ты расстроен?

Тиль: Ах, ах! Ты не мог найти худшего собеседника! Я абсолютно не разбираюсь в футболе, и я никак не могу повлиять на то, что мы вылетели. Но так как в этом мире надо поддерживать футбольную команду, чтобы казаться нормальным, хочу сказать, что я за команду Чехии. И Франции, совершенно очевидно! (ред. - эх, к сожалению, это не принесло нам удачи, Отец Тиль!)

RH: И последнее слово…

Тиль: Большой привет читателям этой статьи. Au revoir, merci beaucoup, vive la France! («До свидания, большое спасибо, да здравствует Франция!»)


РИХАРД З. КРУСПЕ-БЕРНШТАЙН (11/08/2004)


Несмотря на оковы назойливого менеджмента, Рихард Круспе-Бернштайн не похож на казенного зануду. Мы надеемся, что в нашем интервью Рихард раскроет тайны ближайшего шоу «Раммштайн» (пусть не все, но хоть какие-нибудь!) и по примеру Тиля признается в любви к Франции.


RH:Во время нашего прошлого интервью в разговоре мы почти не касались музыки, так как ты больше хотел обсуждать внутренние проблемы «Раммштайн».

Рихард: Да, хорошо помню, это было сильно, потому что я впервые захотел обсудить проблему открыто с журналистами. Кстати, ты видел фильм группы «Metallica»?


RH: Да…

Рихард: Впечатляет, правда? Я когда посмотрел, очень расстроился, потому что понял: у всех знаменитых групп одни и те же проблемы – все эти глупости, уловки эго, которые необходимо преодолеть, чтобы продолжать работать. Это настоящий документальный фильм, и нужно обладать смелостью, чтобы выставлять напоказ всю правду о группе. Жизнь группы и внутренняя конкуренция – это глупо, так ведь? Но в то же время и необходимо, я считаю…


RH: А вы подумывали о психотерапевте для группы по примеру«Metallica»?

Рихард: Я об этом думал, но мы справились с этой проблемой самостоятельно, без постороннего вмешательства – за исключением нашего менеджера, но он для нас настоящий друг.


RH: А ваш продюсер Якоб Хелнер…

Рихард: Нет. В нашем прошлом интервью я отметил его значимость в деле нашего воссоединения и музыкального единства, но вот как специалиста по межличностным отношениям я бы его никому рекомендовать не стал (смеется).


RH: Хорошо, давай поговорим о новом альбоме… Конкретно – о новых иллюстрациях. Вы только что сделали серию странных фотографий, похожих на кадры из фильма «С меня хватит!» с Майклом Дугласом.

Рихард: Да, именно этот фильм вдохновил нас. Мы решили, что это хороший способ изменить старый стиль наших фотографий, он не имеет ничего общего с тем, как нас показывали раньше. Поначалу мне эти фотографии казались уродскими, но потом в контексте с фильмом и их сюжетом я, в конце концов, остался доволен. С другой стороны, не знаю, согласуются ли они с основной художественной концепцией альбома «Reise, Reise». На прошлой неделе мы сняли клип «Amerika»: там мы собираемся дать концерт на Луне. Это намек на вторжение американцев, о котором мы говорим в песне, и в то же время клип хорошо соответствует теме путешествия, заявленной в названии «Reise, Reise». Проблема этих фотографий в том, что мы не уверены, понравятся они нам или нет. Нас снимал испанский фотограф, и он очень творчески подошел к делу… но, хм, они не совсем соответствуют тому, чего мы ждали.


RH: Сколько песен вы записали и сколько их будет на альбоме?

Рихард: Записали 13 песен, но не все войдут в альбом, потому что мы не хотим, чтобы «Reise, Reise» был длинным. Я думаю, время длинных альбомов прошло и никогда не вернется… Ритм жизни сейчас гораздо быстрее, и никому не понравится слушать 70 минут музыки, а если у кого-то и найдется на это время, то он будет сыт по горло уже через 50 минут. 11 песен вполне достаточно, чтобы сделать хороший альбом, типичный для артиста. Это тот стандарт, которого мы решили придерживаться в любом случае. А у остальных двух песен вообще нет слов, так что мы их, возможно, используем в следующий раз.


RH: «Mein Teil» занимает вторую строчку в немецких чартах. Это здорово, но подозреваю, что вы надеетесь стать первыми…

Рихард: Если честно, то от песни с таким названием я вообще ничего не ждал! Она, правда, не самая моя любимая, да и тема у нее деликатная. Так что мы не знали, чего ожидать. То, что песня достигла второго места – хороший сюрприз. Думаю, что первое место было бы даже слишком! Это непростой сингл, провокационный и некоммерческий.


RH: Некоммерческий, но зато эффектный! Со времен «Herzeleid» у вас не было столь агрессивного трека, с этим знаменитым переходом в песне: «Denn Du bist was Du isst»!

Рихард: «Mein Teil» - однозначно самый тяжелый и мрачный трек альбома. За всю нашу карьеру мы исследовали множество направлений, и эта песня на самом деле очень «злая». Откуда мне знать, походит ли она на период «Herzeleid»…

RH: На сингле «Mein Teil» есть ремикс от «Pet Shop Boys», сделанный в стиле «дэнс металл», в то время как «Раммштайн», кажется, со времен«Mutter» хотели уйти от этого стиля. Вас это раздражает или вы предпочитаете давать артистам, делающим ваши ремиксы, полную свободу?

Рихард: (смеется) Честно говоря, я не знал, что «Pet Shop Boys» хотели сделать из этой песни ремикс, мы в их работе не участвовали. Думаю, они знают старый «Раммштайн» и хотели действовать в этом направлении.

RH: Разве вы сами не можете предложить кому-то сделать ремикс?

Рихард: Можем, конечно. Мы постоянно это делаем, просто каждый раз одно и то же: то у выбранных нами артистов нет времени, то им не нравится наша музыка, то еще что-нибудь… Скажу честно: идея ремиксов мне кажется немного сумасшедшей. Из 20 ремиксов мне может понравиться лишь один. Я предпочитаю работать иначе: скажем, отдать песню хору, чтобы он сам с ней разобрался. А все эти «бум-бум» мне начинают надоедать. Я знаю, что много артистов регги делают так: просят ремикшировать свои синглы в различных музыкальных стилях, и в итоге получается скорее реинкарнация песни, чем ремикс. Это очень хорошо.


RH: Это правда, что сингл «Mein Teil» предназначался только для немецкого рынка?

Рихард: Нет, это неверно, мы всегда мыслим в международных масштабах… (выдерживает паузу) но нет, я говорю глупости, у тебя же конкретный вопрос! Мы хотели выпустить этот сингл только в немецкоязычных странах, но английская звукозаписывающая компания психанула и потребовала сделать международную версию. Нас удивило, что это попросила именно Англия! Тем более, что я считаю, будто рынок синглов не существует нигде, кроме, возможно, Германии. Вот почему мы хотели выпустить «Mein Teil» только там.


RH: Клип «Mein Teil» подвергся цензуре на немецких каналах. Это из-за видео или из-за текста?

Рихард: Вообще-то он не подвергался цензуре, просто его разрешено показывать после 23.00. Это из-за видео. В Германии большие проблемы с демонстрацией секса на ТВ, никто не оценил, что Тиль сначала получает оральный секс от ангела, а потом съедает его. Мы показали это таким образом, и нас этот момент не шокировал, потому что он – не самое главное в клипе.


RH: Как точно переводится «Mein Teil» - «мой пенис» или «моя часть, мой кусок»?

Рихард: Я бы сказал – мой «инструмент».


RH: А ты видел английскую рекламу «Мерседеса», где в качестве звукоряда используется «Mein Herz brennt»?

Рихард: Боже, что это за реклама! Я это говорю не из-за того, что «Раммштайн» выбрали в качестве музыкального сопровождения, а из-за видеоряда: он потрясающий! Я его видел только по Интернету, но он изумительный. Эти облака, проплывающие над пустыней, просто великолепны. Мы гордимся, что нас выбрали. Для немецкого ролика такое невозможно, потому что музыка слишком тяжелая, к тому же мы все еще пугаем немцев. Англичане более открыты и с хорошим чувством юмора. Юмор идет от уверенности в себе, вот почему у немцев чувства юмора нет…


RH: В этом году мы не увидим вас на сцене во Франции…

Рихард: Насчет концертов еще ничего не утверждено, но я могу тебе поклясться, что мы сыграем в Англии и во Франции. Сейчас все распланировано до Рождества, потом у нас перерыв. Но мы продолжим турне с конца февраля. Насчет Франции мы не знаем пока, где играть, выбираем между Bercy или Zénith – все зависит от того, будут ли эти площадки свободны.


RH: Подозреваю, что для такой группы, как ваша, сложно заранее забронировать площадку, потому что вы должны уточнить все детали по пиротехники. Как я понимаю, вас самим до сих пор еще ничего не известно.

Рихард: Справедливо, что мы торопимся (смеется)! Но у нас есть несколько отличных идей! Несколько простеньких штучек – к примеру, вытащить барабанную установку Шнайдера на авансцену, а самим стать позади нее. В качестве декораций хотелось бы видеть место крушения самолета. Это будет неплохо для альбома под названием «Reise, Reise» (ред. - он говорит это без тени улыбки!). Но это только идея, все может измениться на следующей неделе.


RH: Вам приходится быть все оригинальнее, потому что многие немецкие группы, к примеру, «In Extremo», копируют вас с пиротехникой.

Рихард: (раздраженно) Да знаю я. Но это значит, что «Раммштайн» - не такая уж плохая группа. Есть оригинал и копии. Я знаю солиста «In Extremo», он хороший парень, но их музыка мне не нравится.


RH: Следующий ваш сингл – «Amerika». Он выйдет в США? И если да, то какой, ты думаешь, будет реакция американцев?

Рихард: Честно говоря, за исключением Нью-Йорка и Лос-Анджелеса, люди воспримут его как анти-американский (глупо улыбается!). Каждый раз, когда я заставляю своих американских друзей слушать эту песню, они действительно смеются. Но я живу в Нью-Йорке – а это не вся Америка! Все же выпускать такую песню во время анти-американских настроений и за два месяца до выборов – это ставить себе палки в колеса. Но что мы можем поделать, если люди не понимают, что мы имеем в виду! Мир не черно-белый. Одни достижения, пришедшие из Америки, хорошие, другие – нет. Иногда США чудесны, иногда – просто отвратительны. Сейчас они отвратительны!


RH: Вы все играете на провокации…

Рихард: Может быть. Но это очень расплывчатое понятие: то, что для тебя провокация, для меня, может, и нет. Я не считаю провокационным заявление «Мы все живем в Америке». Но я, наверное, ненормальный… Это юмористическая песня, и я думаю, что все, за исключением американцев, будут смеяться, слушая ее. В конце концов, мы хотим показать, что и у немцев есть немного юмора!


RH: Структура «Раммштайн» кажется очень жесткой, и ваша звукозаписывающая компания признается, что с вами тяжело работать. В доказательство этого нам дали послушать только шесть треков с нового альбома! Не заходит ли ваш менеджмент слишком далеко?

Рихард: (смеется) Я понимаю Эму. Мы живем в очень трудное время для артистов. Несколько дней назад я ходил на премьеру фильма «Я, Робот» - дурацкого, кстати! - там тридцать человек были с приборами ночного видения. Я не понимал, что там творилось. Собирались ли они делать пиратские копии? Нет, они как раз пытались отследить ТЕХ, кто это делает с помощью портативной камеры и видеомагнитофона! И это не паранойя, пройдитесь по Нью-Йорку за два дня до выхода фильма в прокат и обнаружите его DVD копию, плохого качества, но с хорошей обложкой. Я понимаю, что у многих есть зуб на Эму, но он делает все возможное, чтобы защитить нас. Это его работа. Но с нами вовсе не тяжело работать, шесть участников группы колесят по Европе уже две недели, чтобы дать как можно больше хороших интервью.


RH: Что случилось с www.rammsteinfan.de? Он мирно существовал четыре года – и вдруг вы захотели его закрыть.

Рихард: Дело в том, что веб-мастер указал неправильные даты концертов на сайте. С экономической точки зрения это могло бы стать для нас катастрофой, фаны поверили бы в поездки-призраки. Мы ему сказали, что нужно исправить эти даты, но он «полез в бутылку». Эму хотел уладить все полюбовно, но веб-мастер отказался от сотрудничества, и проблема приняла гигантский масштаб. Тогда Эму отправил ему официальное письмо нашего адвоката. Речь шла только о чем-то вроде предостережения, и, в конце концов, все решилось мирным путем. К тому же у нас никогда не было намерения закрывать этот ресурс.


RH: Несколько дней назад Тиль сказал нам, что очень любит Францию…

Рихард: И я тоже! Забавно, потому что я вот уже четыре года живу в Нью-Йорке, и мой лучший друг – француз, его зовут Арно Гру, он басист Акселя Бауэра. Я с ним работаю над моим сольным проектом. Что я больше всего люблю во Франции, так это девушек: они неотразимы, когда говорят по-английски с этим милым французским акцентом. Когда мы в последний раз играли во Франции, я познакомился с одной очень симпатичной француженкой, долго с ней разговаривал, ее язык был очарователен. Ее зовут Лина, по-моему. Я пытался пообщаться с ней еще раз через месяц, но она поменяла номер телефона! Так что если ей интересно продолжить наше общение, то пусть она свяжется с вашим журналом!


Rock Hard


// Перевод Ольги Белик //

Tweet