Интервью с Рихардом на Radio Bremen (21 октября, 2007)

21 октября, 2007

Как долго ты живёшь в Нью-Йорке?

Рихард: Я переехал в Нью-Йорк в 2001 году, мне хотелось новых впечатлений, хотелось уехать из Берлина, поскольку этот город действует на меня негативно. А ещё одна причина в том, что я женился.


И куда ты тогда отправился?

Рихард: сразу в Нью-Йорк, я живу здесь уже 2 года. Для меня это уже родной город.


Расскажи о своей повседневной жизни.

Рихард: Я редко остаюсь дома, часто хожу по клубам. Мне нужны действия и эмоции… Я живу в здании бывшей пожарной части, мне хорошо видно город. Нью-Йорк кажется мне очень романтичным, меланхоличным и довольно женственным городом.
Rammstein - это мужское начало. Жёсткая мужественность присуща Rammstein - так было всегда, и порой на меня это сильно давило. В начале мне всё это казалось интересным, но, в то же время, накапливались противоречия внутри меня. И наконец, наступил 2001 год, когда они достигли предела. Я понял, что мне нужно срочно уезжать из Берлина в какой-нибудь другой город, побыть вдали от группы, просто чтобы она не развалилась. У меня была физическая и моральная потребность дистанцироваться от группы, мне хотелось, чтобы группа забыла, что я в Нью-Йорке, будто меня вообще нет. Мне хотелось выпустить на свободу своё женское начало. И когда я понял, что мне нужно, я смог вернуться обратно в группу, потому что я теперь уже знал, как я буду решать свою проблему. Поэтому Emigrate - скорее, женственность (и не последнюю роль в этом сыграл город). Emigrate меня уравновесило, и теперь внутри меня эти два начала скомпенсированы.


Как ты воспринимаешь своё прошлое?

Рихард: Я с удовольствием предаюсь воспоминаниям. Шверин навивает светлую ностальгию. Берлин – это моё «сегодня». Для меня этот город имеет большое значение, поскольку мои дети и друзья живут здесь, в Берлине мы организовали Rammstein. Берлин так же напоминает мне о восьмидесятых: вечеринки, наркотики, саморазрушение… Нью-Йорк кажется более напряжённым, быстрым городом. Здесь тоже полно наркотиков, но этот город даёт мне столько энергии, что я об этом не задумываюсь НИКОГДА. А в Берлине тогда мне, видимо, чего-то не хватало.


Можно личный вопрос: ты всё ещё женат на Карон Бернштайн?

Рихард: Нет, [смеётся] наш брак больше не функционирует…


Но она помогала тебе писать тексты для Emigrate, правда? Мне известно, что по крайней мере в начале это было так.

Рихард: Да, в начале; это было ещё в 2001 году. Мне тогда было трудно сделать это самостоятельно, и потом нам обоим хотелось сказать в этих текстах все, что мы считали необходимым сказать. Поэтому мы работали над текстами вместе. Она неплохо сочиняет лирику, и для меня это было чем-то вроде тренировки, я что-то всегда брал от неё. Мне было очень сложно достать из сознания фразы, наиболее подходящие для песни и при этом совпадающие с моими тогдашними ощущениями. У меня было такое чувство, что мне постоянно не хватает нужных слов. Это было безумно тяжело, но в то же время очень интересно.
Конечно, во многом именно город инспирировал меня к написанию многих текстов.


А в Берлине у тебя есть дом? И ещё: где ты живёшь в Нью-Йорке?

Рихард: У меня небольшая квартирка в Берлине. А в Нью-Йорке же я живу в бывшей пожарной части в Сохо. Это на Engine 55. Там целых 3 этажа, и есть студия. Ещё одна студия у меня в Берлине, и порой организовывать запись то тут, то там становится сложно, потому что всё путается. Иногда я заисываю что-то в Берлине, потом прилетаю в Нью-Йорк, понимаю, что всё получилось не так, как я хотел, и я не знаю, что делать дальше: неужели обратно лететь.
Вообще, было забавно, когда я из небольшой квартирки в берлине перебрался в Нью-Йорк и стал там жить в маленькой комнате в отеле. А теперь у меня трёхэтажный дом.


Играет песня «Resolution»


Скажи, насколько Emigrate является продуктом твоего творческого я? Полностью или всё-таки это только частично твоё?

Рихард: Emigrate – это совершенно новая группа. Все песни написаны мной, и это, конечно, нечто новое для меня. Само название Emigrate связанно с переездом в другую страну, с моими ощущениями в первые месяцы новой жизни в Нью-Йорке. И всё, что я делаю для Emidrate – это абсолютно новое для меня. В Rammstein я играл совою роль на протяжении 14 лет, и это, как мне казалось, давало мне право считать, что играю большую роль в группе, но это была скорее иллюзия. Мой потенциал гораздо больше того, что я могу сделать в рамках Rammstein. Я гораздо шире. Так, многие думают про меня, что я не в состоянии быть забавным музыкантом. А вот мои Нью-Йоркские знакомые знают, что я могу быть и таким.
Всё личное в Нью-Йорке становится коммерческим . Этот город оказывает огромное влияние на музыкальный ландшафт. Так что Emigrate – это ассоциация с приездом в этот город.


Расскажи нам об обложке для альбома: она выглядит немного в стиле «конца света». И если я нахожу твою музыку оригинальной и непохожей на Rammstein, то обложка выглядит довольно по-раммштайновски: вы всегда выбирали продуманные иллюстрации, которые помогают глубже понять музыкальную задумку. На твоей обложке нарисованы люди, идущие целой толпой куда-то за горизонт. Для меня это символ того, как объединяет людей искусство.

Рихард: Мне хотелось, чтобы идеи, аранжировки, музыка и оформление – всё было в одном ключе, перекликалось и где-то совпадало друг с другом. Того же я добиваюсь и в Rammstein. Обложка для Emigrate очень мрачная. Мне хотелось продемонстрировать свои визуальные представления, которые приходили мне в голову вместе с музыкой . Мне нравится Дали, поэтому, наверное, на обложке присутствуют некоторые элементы, свойственные его живописи. Картинку с чёрным кубиком я держал в голове очень долго. Я не знаю, почему, но чёрный куб – это образ нового мира.


У тебя когда-нибудь опускались руки, ведь ты в первый раз запел? Появлялось желание всё бросить? И вообще: возникали проблемы?

Рихард: Да, конечно, особенно в начале записи Emigrate. У меня ведь не было никакого опыта в пении, и я работал с тренером по вокалу, помогавшим Мику Джаггеру. Занятия с ним обходились мне в 180 $ в час! Он страшно ругал меня за курение перед занятиями.


Играет песня « This is what»


А вы виделись с остальными участниками группы во время отпуска? И если да, то что они думают об Emigrate?

Рихард: Мы не собирались все вместе больше года. Это была вынужденная пауза, поскольку мы подустали друг от друга: невозможно быть неразлучными на протяжении десятилетий. Нам надо было некоторое время отдохнуть друг от друга. Но я часто встречался с Тилем, поскольку он один из моих лучших друзей. У наших детей одна мать. Это очень сближает.
Мы с группой не заводили разговоров об этом, но они меня всегда поддерживают. Я показал им клип на песню «My World» и они его одобрили.


Ты каждый день играешь на гитаре?

Рихард: Да, по нескольку раз в день. Так же каждый день я занимаюсь сочинением музыки. Меня не угнетает этот каждодневный труд, и творчество приносит мне только радость. Я вообще считаю, что сочинять надо каждый день. А когда ты сидишь в студии, и вдруг понимаешь, что у тебя получилась песня… этот как испытать оргазм! Волшебный момент! Но зато когда я у меня ничего не идёт в голову, я чувствую себя недочеловеком. Это своего рода зависимость. Творческий голод может сделать меня болезненным и меланхоличным. В такие моменты мне требуется очень много внимания… Но я борюсь с этим!


Ты играешь на акустической гитаре?

Рихард: Да, я играю на такой гитаре, когда моя дочь отправляется спать, чтобы не мешать ей.


Ты громко слушаешь музыку?

Рихард: Очень громко! Я немного глуховат… особенно часто я слушаю музыку громко в машине. Я люблю скорость и громкую музыку. Я люблю риск!


Что ты делаешь по утрам?

Рихард: Я делаю 5 тибетских упражнений, занимаюсь йогой или слушаю музыку.


Тебе 40 лет, давит ли на тебя эта цифра? Как ты себя ощущаешь сейчас?

Рихард:[смеётся]Когда я начинаю об этом всерьёз думать, мне это не очень-то нравится. Я часто задумываюсь о смерти, думаю о прошлом, о том, что меня ждёт. Часто я задаю себе такие вопросы, на которые я сам не в силах ответить, получается, что я сам себя ввергаю в уныние. Но в принципе, всё в порядке.


Твоя первая группа играла панк-рок: довольно странно, что ты ударился в это после консерватории. Скажи, как произошёл столь резкий уход в альтернативу?

Рихард: После того, как я покинул консерваторию, я быстро позабыл, отринул то, что было там. Меня больше не интересовало то, на что там делался главный упор. Моя первая группа называлась Das Auge Gottes, это было моим первым погружением в музыку. Я тогда очень много всего слушал по радио, тогда только появились первые индастриал-группы. У них было совершенно невероятное звучание, никто не понимал, что это, все только открывали рты и говорили: «Ух ты! Как это у них так получилось?».


А что происходило с тобой и с твоей музыкой дальше?

Рихард:Когда я перебрался в Шверин, я играл в группе Das Elegante Chaos. Мы давали концерты у себя и иногда ездили в Берлин. В Шверине, конечно была своя культура, свой мир, но в отличие от нас берлинцы были привилегированными, что ли… В панковской субкультуре они занимали особое место, хотя все мы тогда были очень тесно связанны друг с другом и в Шверине панки появились раньше.


А каким образом к вам попадали записи?

Рихард: Мы переписывали музыку по десять раз. Ни у кого из нас не было оригинала, доставались лишь копии с копий, и запись шла на магнитные аудиокассеты, так что качество, сам понимаешь, было ужасным. Купить нормальную запись было практически невозможным, и даже если удавалось где-то достать пластинку, то стоила она просто невероятные деньги. Альбом Dead Kennedys был моей первой добытой пластинкой.
Музыка занимает обширную часть моей жизни. Это моё спасение, единственный способ жить. В 1987-1988 годах я перебрался в Берлин, я снимал небольшую комнатёнку, и всё, что я тогда привёз с собой – это гитара, усилитель и барабаны. Я тогда впервые встретил Пауля, он тогда играл в Feeling B
Я искал любовь в музыке. У меня были очень непростые отношения с моей мамой, я недополучал от неё столько любви, сколько мне хотелось бы… Возможно поэтому я всю свою жизнь нуждаюсь в любви.


Хорошо, но ведь ты ещё и работал где-то, наверное, да?

Рихард: Да, я обычно искал работу в ночное время суток, день я оставлял свободным. А ещё я работал уборщиком, я убирал квартиру одной пожилой дамы. Она очень любила пуделей, и когда собачки умерли, она сделала из них чучела. А мне приходилось каждый день смахивать с этих чучел пылинки.


Играет песня группы Nine Inch Nails


Творчество каких групп из прошлого тебе наиболее дорого?

Рихард: В первую очередь, наверное, AC/DC. Они для меня были очень важны, особенно в детстве. Это был протест против постоянных домашних арестов. Эту музыку было запрещено слушать, поэтому я потихоньку гонял затёртые кассеты с записью их живых выступлений. Мне тогда очень хотелось посмотреть их концерт, но это было невозможно.


Играет песня группы AC/DC


А где ты вырос?

Рихард: В Weißen/Wittenberge , я там родился и прожил первые 8 лет своей жизни. Мы жили на ферме, и это было абсолютно счастливое время.
Я жил там со своим старшим братом и младшей сестрой. В нашей семье я всегда был главным источником неприятностей.


Громко музыку слушал?

Рихард: Нет, музыкой я заинтересовался немного позднее, когда наша семья уже переехала в Шверин. Потом родители разошлись, и я совсем отбился от рук.


Ты остался жить с матерью?

Рихард: Да. Получилось так, что мама очень много времени уделяла старшему сыну, мне – гораздо меньше.


А где сейчас живут твои родители?

Рихард: Моя мама живёт в Шверине, а отец – в Людвигслюсте.


Она сейчас слушает музыку, которую ты делаешь или нет?

Рихард: Пару недель назад моя мама написала мне, что она купила альбом Emigrate. Это очень круто! И мама и отец вообще интересуются творчеством Rammstein. Они ведь знают, что я всегда мечтал быть музыкантом.


Расскажи о своём брате и сестре?

Рихард: Мой брат работает адвокатом, а сестра – домохозяйка. Она замужем, у неё двое детей. Вообще история её замужества похожа на сказку: она познакомилась со своим мужем в 13 лет, они учились в одной школе. И они до сих пор вместе! У неё никогда не было других мужчин, но она просто счастлива!


Каковы твои отношения с матерью сегодня?

Рихард: Сейчас у нас замечательные отношения. Мне кажется, в нашей жизни очень важно научиться прощать. Я простил свою маму.


Как проходили твои школьные годы?

Рихард: В школе я был в среднечках. Можно даже сказать, что порой учителям со было сложновато со мной справиться. Да и потом мне были больше интересны другие вещи, не те, которые мы проходили в школе. Помню, в школе я говорил всем моим одноклассникам, что стану рок-звездой, когда вырасту, а они мне не верили. В старших классах я стал носить длинные волосы, а это было нежелательно тогда в школе – так я приобрёл первую скандальную известность. В семнадцать я начал учиться на повара. Потом учился в музыкальной школе и два года в консерватории. Тогда я сделал большой рывок вперёд как исполнитель. Я ещё я был чемпионом среди юниоров по реслингу. Я, как многие молодые люди в это время в ГДР, увлекался спортом. И потом, спорт помогал мне выплеснуть агрессию.


Расскажи о своей первой гитаре.

Рихард: Это была акустика, привезённая из Чехии.


Какие группы тебе нравятся?

Рихард: Led Zeppelin, AC/DC, и ещё Kiss. Музыка Kiss сопровождала меня очень большую часть моей жизни. Когда я был подростком, их плакат висел на моей двери. Эта группа была запрещена к прослушиванию в ГДР, и мой отец порвал этот постер на клочки… И я потом целую ночь склеивал их обратно! Когда я начинал играть в группе Das Auge Gottes, я кончно, старался сделить за западной музыкой, насколько это было возможно. Но только тогда, когда мы впервые поехали в Америку (мы поехали втроём: Тиль, Олли (мы тогда уже хорошо с ним дружили), и я) мы по-настоящему почувствовали разницу между тем, что играли тогда мы и тем, что игралось там. Это очень сильно отразилось потом, когда мы уже начали играть вместе, в Rammstein; мы уже очень хорошо чувствовали, что есть немецкое в нашей музыке, а что – западное. Немецкое в Rammstein - это, конечно, особые рифы, подчёркнутый чёткий ритм…


Ну и текст на немецком, конечно, да?

Рихард: Да, конечно, но о текстах надо говорить особо. Тиль пишет не просто текст, он пишет стихотворение, и пользуется он тем языком, на котором ему легче и приятнее выразиться. Тиль пишет очень здорово, и я думаю (это, конечно, моё личное мнение) он один из самых сильный немецких лириков, какие только есть у нас.

Позже, у Rammstein был совместный тур с Kiss. Это было незабываемо!
Я так же высоко ценю творчество Мартина Гора, Трента Резнора и Мерлина Менсона. Я считаю, что Трент открыл новый способ создания, работы над песней. Я очень внимательно слижу за творчеством его группы.


Играет песня группы Sex Pistols


Когда ты решил организовать свою группу, как ты относился к тем идеям, что приходили тебе в голову? Был ли ты готов повторять ходы, использованные тобой в рамках Rammstein, или ты наоборот боролся со сходством?

Рихард: Ты абсолютно прав, это действительно была абсолютно новая для меня группа, и я постоянно тогда говорил себе, что теперь всё будет по-новому. Но некоторое сходство, оно неизбежно.


А что сейчас происходит с Rammstein?

Рихард: Июль мы провели на Балтийском море, на вилле, писали там новые песни. Это было очень весело! И мы снова играем тяжеляк! Мне нравится, как продвигается работа над диском, игра на гитаре в Rammstein снова доставляет мне огромное удовольствие.


А как же Emigrate, когда ты снова займёшься своим сольным проектом?

Рихард: Emigrate подождёт до тех пор, пока я не закончу дела с Rammstein.


Ну что ж, остаётся пожелать тебе удачи и в записи нового диска Rammstein и в работе с Emigrate, спасибо что пришёл!

Radio Bremen



// Перевод DSHF //