Интервью с Рихардом Круспе для The Gauntlet (9 марта, 2006)

9 марта 2006

The Gauntlet: Чем ты был занят в последнее время?

Рихард: Вообще много чем. Вот прямо сейчас работаю над параллельным проектом.


The Gauntlet: И что за проект?

Рихард: На что он похож? Я работаю над разными песнями. Не хочу называть проект сольным. Он новый, и я все делаю сам. Некоторое время провел в Швеции, продюсировал его. Я ужасно занят. Занимаюсь этим потому, что у Rammstein в этом году перерыв. Мы подумали, что после всех этих лет можем взять паузу. Остальные парни все на каникулах.


The Gauntlet: Круто. Думаю, после 13 лет можно и перерыв взять. Когда вы, парни, работаете и ездите в турне, то так напряжены и сконцентрированы на создании того, чем и стал Rammstein.

Рихард: Все так, все так. Сейчас самое время немножко отдалиться друг от друга. Последние 13 лет мы были вместе почти без перерыва. Жизнь может быть очень трудной, особенно в такой группе. Мы работаем в демократической манере, которая влечет за собой много разговоров. Так что хорошо было взять отдых именно сейчас, когда вышел "Rosenrot", за год до него – "Reise, Reise", а совсем скоро выйдет Live-DVD.


The Gauntlet: Как называется твоя новая группа и о чем она играет?

Рихард: Проект называется Emigrate. Я живу в Нью-Йорке, и проект меня очень вдохновляет. Этакий микс, но звучит больше по-американски, нежели по-немецки. Можно услышать и что-то немецкое, но пою я на английском. Я бы сказал, что альбом более мелодичный. Не знаю, как он звучит, если сравнивать, но мне нравится. У меня это первый опыт организации проекта с самого начала, и мне по-настоящему интересно. Никто не может и подумать, сколько времени и сил уходит на то, чтобы сделать запись. Люди этого не ценят. Но я не хочу жаловаться, я счастлив.


The Gauntlet: Так вот почему ты в Нью-Йорке? Взять паузу ото всего, ото всех и сменить декорации?

Рихард: Я вообще-то в Нью-Йорк переехал пару лет назад. И у меня такое ощущение, что я трачу слишком много сил. А что касается Rammstein, то внутри группы всегда есть некоторое соревнование, что на самом деле хорошо. Когда мы записывали "Mutter", то в группе было большое напряжение. Мне пришлось уйти, и это одна из причин, по которой я переехал. Если эта группа должна была выжить, то мне надо было уехать и дать ей дышать. К тому времени я уже был женат пару лет и вполне успешно. Я жил семейной жизнью, так что все сложилось удачно.


The Gauntlet: Трудно было отпустить от себя Rammstein?

Рихард: Да, очень трудно для парня, которому надо все контролировать. Честно говоря, было очень важно отпустить их ради моего блага и спасения остальных членов группы. Я из породы людей, которые если что решили, то стремятся к этому, не задумываясь. Но если ты работаешь в демократической группе, то должен обсуждать все с другими участниками процесса. И выходит, что у людей свои идеи, и они хотят что-то изменить и попробовать что-то новое. Было очень важно уйти, и я сейчас чувствую себя намного лучше. Мне не надо теперь все время находиться в группе. В последние альбомы каждый из нас вложил равное количество труда, и это хорошо. Ты был прав: отпускать от себя группу было трудно, но такова жизнь.


The Gauntlet: 28 марта Rammstein, наконец-то, выпускает в США "Rosenrot".

Рихард: Не знаю, это ты мне скажи. Я сейчас понятия не имею, почему у нас разные даты релиза в Европе и Америке.


The Gauntlet: Вообще-то это и был мой следующий вопрос - почему? Rammstein достаточно популярны в США, чтобы выпускать альбом без поддержки в виде турне.

Рихард: Спасибо. Проблема в том, что, во-первых, мы решили вообще не ездить в турне в поддержку "Rosenrot". Во-вторых, мы решили сделать перерыв. Мы немецкая группа и несколько отличаемся от групп американских. Рынок США гораздо больше европейского. В Америке ты должен гастролировать очень много, да к тому же надо не менее интенсивно ездить по Европе. Немецкой же группе для американского турне надо потратить много сил. Мы проделывали это пару раз – это не так уж легко. Поэтому с недавних пор мы больше сконцентрировались на европейском рынке. Если не попадаешь на радио, приходится ехать в турне. Но у нас нет на все времени: надо ведь обслужить так много рынков. Это не значит, что мы не собираемся выходить на американский рынок, мы просто концентрируем свои силы.


The Gauntlet: Большая часть "Rosenrot" была написана во времена "Reise, Reise".

Рихард: Да, но нам не нравятся длинные альбомы. В тот раз мы просто записали много песен. И первым делом скомпоновали те песни, которые драматургически больше подходят к концепции "Reise, Reise". Это не значит, что мы выбрали самые лучшие песни из всего, что было – нет, они просто были самые лучшие именно для этого альбома. И у нас осталось еще 6 очень крутых песен, они были слишком хороши для b-side. Так что мы вернулись обратно в студию посмотреть, что еще можно сделать в дополнение к ним. Засели в студию на 3 месяца и вышли оттуда еще с 6-ю очень хорошими песнями. Сначала мы хотели назвать новый альбом "Reise, Reise 2", но обнаружилось, что у нас получился другой альбом с другим настроением. В конце концов, мы назвали его "Rosenrot".


The Gauntlet: То есть это полноценный альбом, не b-sides или остаточный материал?

Рихард: Я лично так не считаю. По мне так это просто самостоятельный альбом, и все.


The Gauntlet: А правда, что Rammstein быстренько записали этот альбом для того, чтобы выполнить условия контракта со звукозаписывающей компанией и перезаключить новый на более выгодных условиях?

Рихард: (смеется) Нам вообще-то не надо ничего перезаключать, потому что мы сейчас свободны. Мы не записывали альбом впопыхах. Вот что мне и нравится в Rammstein больше всего: нам плевать на такие вещи. Мы всего лишь хотим делать что-нибудь классное. Если послушать нашу музыку, посмотреть клипы и особенно живые концерты, то можно увидеть, что мы делаем только качество, а не количество. Должен сказать, что, слушая "Rosenrot", я понимаю: он другой, но такой же классный. Так что ответ на твой вопрос: нет, неправда. Мы свободны, у нас была последняя запись по контракту. Скоро выйдет наш DVD, и после 12 лет наконец-то нет никакого давления.


The Gauntlet: Ты как-то так говоришь, будто это – последнее, что мы услышим о Rammstein.

Рихард: Нет-нет-нет, мы точно вернемся. Просто нет теперь давления на тему что нам надо делать, а что нет. Мы однозначно встретимся в 2007 году и начнем записывать новый альбом. Будем обсуждать всякое, типа нового турне и так далее.


The Gauntlet: Мне показалось, что на "Rosenrot" гитарные рифы проще и мягче, чем на "Reise, Reise", однако он более брутальный и запоминающийся.

Рихард: Здорово. На этом альбоме есть действительно интересные вещи. Впервые мы поем на другом языке – испанском. Затем этот небольшой дуэт в песне "Don`t die before I do", с которым, я думаю, мы перешли некую новую черту. Мне нравится эта песня, она хорошая, не пойми меня неправильно. Думаю, на этом хорошо пока остановиться. А когда мы пойдем дальше, то у нас будет новая брутальность.


The Gauntlet: Почему в дуэте не участвовала Бобо?

Рихард: Песня была написана давно и очень отличалась от стиля Rammstein. Тилю она очень нравилась, и он спросил, можем ли мы попытаться сделать ее «раммштайновской». У нас на уме не было какой-то особой вокалистки для дуэта, и тогда Якоб, наш продюсер, заметил, что хотел бы поработать с Шарлин Спайтери из Texas. Она пришла, и все вышло здорово.


The Gauntlet: Rammstein до сих пор номинируется и награждается за "Reise, Reise". Какая награда значимее всех?

Рихард: Если честно, то все, чего я хотел в жизни – это лишь «Грэмми». Я, может, немного тщеславен, но я бы хотел «Грэмми». Для нас как для немецкой группы уже большая честь быть просто номинированными. Я всегда думал, что мы номинировались достаточное количество раз и уж в следующий-то обязательно что-нибудь выиграем. Но сейчас я был занят записью своего альбома и забил на походы на все церемонии. Остальные парни наслаждаются своими каникулами. Самое смешное то, что нас номинировали за песню, на которую вроде бы подавали в суд.


The Gauntlet: Да, интересная история.

Рихард: Прошел слух, будто парень, о котором поется в "Mein Teil", собирается подать на нас в суд. Забавно, о нем сняли фильм, и он отправился в суд и сумел запретить это кино в Германии. Интересно, что он сможет сделать с нами. Я не очень понимаю, как такое вообще возможно, ведь все фильмы и песни созданы по реальным историям или что-то вроде того. Как ты можешь кого-то преследовать по суду? Ведь ты всего лишь послужил вдохновением. Странно, в общем. Я поначалу думал, что ему не удастся запретить фильм, но пару недель назад прочел в газетах, что он все-таки это сделал.


The Gauntlet: Песни – это всего лишь другая форма журналистики. Ты пишешь в основном о том, что прочитал.

Рихард: Точно! Точно. У кучи народа есть песни про Чарльза Мэнсона, описывающие его преступление (Мэнсон – сатанист, который вместе с товарищами по секте ворвался в дом режиссера Романа Поланского, снявшего незадолго до этого фильм «Ребенок Розмари» о ребенке дьявола, и зверски убил беременную жену режиссера актрису Шэрон Тейт и всех ее гостей, подробности здесь – О.Б.) Не знаю, принято ли уже судебное постановление, но Майевес этого добивается. Я слышал, его основное обвинение состоит в том, что мы нажились на его истории. Все из-за денег.


The Gauntlet: Но в клипе "Mein Teil" его не показывают.

Рихард: Нет, и это было вообще-то намеренно. Мы хотели сделать что-то другое. Мы вот как поступили: каждый должен был 30 минут делать все, что хочет, что чувствует в тот момент. Каждый что-то изображал. Все делали что-то разное. И никто не знал, что в это время делает другой.


The Gauntlet: Группа намеренно пытается снимать такие спорные клипы?

Рихард: Не думаю, что в целом мы поступаем именно так. В Европе наша провокационность – часть работы. Полагаю, всегда приходится выбирать тему и иногда выходить за ее рамки. Невозможно думать, а будет ли это продаваться или будет ли это правильно. Я в такой манере не думаю. Я просто хочу, чтобы было круто. Мне кажется, что динамика, которая есть у нашей группы – это по-настоящему здорово. Когда мы собираемся вместе, то предлагаем кучу разных вещей. Это часть той химии, что есть у группы. И она провокационна.


The Gauntlet: Европа гораздо более открыта сексуальности, чем США. На вас когда-нибудь оказывалось давление по поводу выхода песни в эфир в США?

Рихард: Да, нам однозначно приходится менять кое-что. Есть определенные правила для MTV: там запрещено оружие. После 11 сентября у нас были проблемы с клипом «Ich Will», где показывалось ограбление банка. MTV не понравились взрывы и все остальное. Я знаю, что мы и сейчас столкнулись с кучей неприятностей, от нас требовали изменить кое-что, а мы отказались. Иногда мне на это наплевать, если требуемые изменения не затрагивают основную мысль клипа. Но иногда мы отвечаем: «Знаете, думается, мы не должны этого делать».


The Gauntlet: Для альбома "Rosenrot" вышло уже три клипа. Еще клипы будут?

Рихард: Мы снимем еще один для дуэта с Шарлин.


The Gauntlet: Клип "Mann Gegen Mann" получился довольно гомосексуальным.

Рихард: Он и правда крутой. Мы там, блин, точно как геи выглядим. Режиссер Йонас Акерлунд снимал еще клип для Prodigy "Smack my Bitch up". Он снимает по-настоящему хорошие клипы. Он точно знает, что делать, и все делает сам. У него отличное чувство ритма. Все это было так интересно, мне клип правда понравился.


The Gauntlet: Кому пришла в голову идея клипа?

Рихард: Йонасу. Ему хотелось, чтобы было очень весело и все были голые. Вообще в основном идеи для клипов придумывает группа, но в этот раз все придумал Йонас.


The Gauntlet: И каково это, когда тебя смазывают маслом и тащат по своим телам около 20 голых мужиков?

Рихард: (смеется) Звучит очень по-голубому. (смеется) Поначалу было ужасно странно, так как на площадке было очень много народу. Но через какое-то время привыкаешь. Мы выросли голыми, я помню, как бегал голышом по квартире.


The Gauntlet: Не так давно я прочел, будто ты собираешься сниматься в фильме "Madness is Catching" («Безумие это Ловушка»)?

Рихард: Это неправда. Я еще не решил насчет этого.


The Gauntlet: Ты когда-нибудь хотел, чтобы пиротехника в ваших живых шоу никогда бы не использовалась?

Рихард: В самом начале у меня и правда были проблемы из-за того, что я пытался исключить ее из наших шоу. Как музыкант ты должен быть чист и прост, насколько возможно. Мы честно пытались найти золотую середину. Через какое-то время я понял, что то, что мы делаем – это пиротехника. Люди поняли, что это и есть Rammstein. И больше я ничего не хочу менять. Это часть Rammstein, это здорово и однозначно кайфово делать. Конечно, двигаться со всеми этими механизмами нелегко, и вообще это дорого – но это неотъемлемая часть Rammstein. Мы обожаем устраивать большие шоу для развлечения.


Jason F.,
"The Gauntlet"


// Перевод Ольги Белик //