Интервью с Рихардом для подкаста Talking Metal (31 января 2008)

31 января 2008

Это Джон Осторономи, и сегодня у нас в студии супер-гость, гость с большой буквы. Это Richard Kruspe из Rammstein, он придёт к нам сегодня, чтобы рассказать о своём новом сольном проекте, группе Emigrate. В этой группе Рихард не только играет на гитаре, но ещё и поёт, это здорово. И поёт он на английском – это большой подарок для англоязычных поклонников Rammstein и Рихарда. Дебютный альбом его сольной группы выходит в США сегодня и называется он «Emigrate»! И перед тем, как мы начнём наше интервью, хочу сказать, что сегодня вы услышите несколько песен Emigrate с их дебютного альбома. Я вам всем рекомендую по окончании подкаста бежать в магазин и прикупить себе этот диск. Он вышел в двух вариантах издания: в простом и лимитированном. Я рекомендую брать лимитированный, потому что на нём много интересных бонусов, о чём подробнее вы узнаете в интервью. Это действительно классная запись. Итак, мы начинаем; в эфире первый сингл с альбома Emigrate! А закончим мы другим хитом от группы, песней о городе, в котором мы сейчас находимся, это New York City.

Звучит песня My World

Итак, я рад, что сегодня у нас в гостях Рихард, сегодня мы поговорим о его сольном проекте… очень здорово, что ты пришёл, Рихард!

Рихард: Да! Привет, как твои дела?


Всё просто шикарно! Я должен сказать, что мы находимся в каком-то невероятном месте, тут вокруг стоят гитары, барабанная установка, тут просто круто.

Рихард: Ты, вообще, прав, мне здесь очень удобно и хорошо живётся. Я очень долго искал себе подходящее жильё в Нью-Йорке. Понятное дело, здесь трудно найти просторное жильё, где можно было бы и жить и работать вместе с друзьями. Я нанял риэлтора, и мы вместе с ним ходили по городу в поисках хорошего дома для меня. И тут он мне сказал: «Вон, смотри, дом продаётся» Я посмотрел на противоположную сторону улицы и увидел необыкновенный дом. Это было здание старой городской пожарной части, Engene 55.


Вау, я слышал эту историю!

Рихард: Ну, мы подошли поближе, стали спрашивать цену, все дела… И оказалось, что парень, который продавал дом, тоже музыкант. Мы разговорились, он много интересного рассказал мне об этом доме. Место оказалось, по рассказам парня, немного диковатым и мистическим. Мне это понравилось. В итоге, мы договорились о цене, и дом стал моим, и переехал я в него в 2001 году.
Вот что ещё интересного я тебе расскажу про этот дом: здесь постоянно происходит что-то ненормальное. Когда я только переехал сюда, я ощущал какую-то очень странную энергетику. Но когда я пытался поговорить об этом с моими знакомыми, мне говорили: «У тебя что, не все дома? Ты о чём вообще говоришь?». А потом однажды тут поселился мой бас гитарист (по Emigrate). И вот, как-то раз он сидит за микшерским пультом и, как сейчас помню, говорит мне: «Рихард, я не знаю, что тут сейчас происходит, но я чувствую, как кто-то дышит у меня за спиной»…


Не может быть!

Рихард: А один раз ко мне приехал приятель со своей девушкой и двумя детьми. Они остановились у меня на пару недель. И мы решили, что раз теперь в доме живёт большая семья, то пускай у нас будет общий завтрак за одним столом каждое утро. И как- то раз, за завтраком, мой друг стал спрашивать детей: «А вы верите в то, что говорит Рихард про этот дом?». И детишки сказали: «Да, мы сами это чувствуем».


Вау!

Рихард: Да, а потом сюда переехала моя девушка, и провела тут только две недели. Она просто не смогла вынести эту энергетику, энергетику этого дома, и уехала к себе. Вот после этого я начал беспокоиться о том, что же происходит с этим домом. Я стал искать информацию об этом доме в интернете, и нашёл фотографию, старую фотографию, сделанную в 1874 году. Я распечатал её, стал рассматривать, и увидел, что один парень на ней очень похож на меня. Тогда я показал фото своему другу, и он сказал: «Как у тебя получилось запихнуть себя на это фото?» Я стал ему объяснять, что это не я, это какой-то человек, который уже давно умер (фотография-то сделана в 1874 году). Там на фотографии были три парня, они стояли на фоне этого дома, на противоположной стороне от него. И вот один из этих парней выглядел как мой брат-близнец. И тогда я подумал: «Ну, пускай будет так… надо этим воспользоваться!»


Это просто невероятно! Я как только вернусь домой, попробую найти это фото в интернете.
Рихард, это просто поразительная история!
Вот о чём ещё хотелось бы тебя спросить: ты собрал совершенно новую команду. Emigrate – это не просто сольный проект, это настоящая группа. И я знаю, что вы записали не просто музыку, а как бы саундтрек к своей жизни в Нью-Йорке, вы записали свои впечатления от этого города.

Рихард: Да, ты прав, песни описывают меня и ту ситуацию, в которую я попал, когда только приехал сюда. У меня тогда были большие проблемы с основной группой, с Rammstein, и мне было необходимо отдалиться от всего, что напоминало мне о ней. Я прожил в Берлине 18 лет, и мне очень хотелось перемен. Я ждал, что судьба бросит мне новый вызов. Мне кажется, для артиста просто необходимо идти небезопасным путём. Это даёт тебе чувство риска, ты пытаешься выжить, и от этих ярких эмоций рождается вдохновение. Вот, чтобы почувствовать всё по-новому, я и переехал в Нью-Йорк. Для меня это был серьёзный шаг, мне нужно было покинуть группу, распрощаться со многими вещами и порядками, к которым я привык.
И так, все свои впечатления, которые я пережил при этом переезде, я вложил в этот альбом. И конечно, когда я стал писать музыку, это замечательное место очень меня вдохновляло. Так всё началось: я просто начал писать песни, не думая, что из этого в итоге получится. И уже чуть позже ко мне пришла мысль, что, возможно, сейчас самое время сделать то, о чём я всегда мечтал. Пришло время мне стать певцом, а не только гитаристом, пришло время петь свои собственные песни.
И тогда я начал заниматься вокалом. На первых порах результат меня сильно разочаровывал: в написании музыки я уже был мастером, у меня был огромный опыт, а вот в пении – опыта не было никакого. Я чувствовал себя ребёнком, которого взрослый учит ездить на велосипеде. Иногда всё это настолько выбивало меня из колеи, что я подумывал о том, не пригласить ли мне настоящего вокалиста, а самому бросить это занятие и не мучиться. Меня очень поддерживали мои коллеги по группе, говорили мне: «Чувак, ты же сам написал эти песни, значит, тебе надо самому их спеть, ведь этого ты хочешь!».


А мне кажется, что вокал получился отличным. Мне вообще нравится, что ты не стал никого приглашать петь твои песни. Как слушателю, мне кажется, что со стороны автора вообще благороднее петь свои песни самому.

Рихард: Да, тут ты абсолютно прав: как бы ни был сложен процесс записи, всё равно звучание голоса – не самое важное. Гораздо важнее правильно передать эмоцию песни, донести до слушателя ту мысль, какую ты хотел. Здесь правильная подача важнее гармонии и хорошей техники пения. Это одно из правил рок-н-ролла.


Я совершенно согласен с тобой, и, по-моему, тебе удалось в песнях выразить то, что ты хотел.

Рихард: Конечно, ведь в конечном счёте не так важно звучание голоса. Я сам себя ловлю на мысли, что, например, мне нравится, как поёт Трент Резнор. У него своя особая и неповторимая манера пения, но я не могу сказать, что у него хороший голос, или что он великий певец. Но зато у него есть свой собственный стиль, и это мне и нравится в нём, потому что нужно всегда стремиться к оригинальности.


Я знаю, что ты записывал свою пластинку в разных частях света: что-то в Швеции, что-то в Берлине. А вокал ты записывал тут, в Нью-Йорке, да?

Рихард: Всё верно, запись мы начали в Швеции с барабанов. Потом мы колдовали над техникой, чтобы записать гитары в Берлине. Нам очень важно было записать гитару не в студии, а в домашней обстановке.
А потом мы вернулись в Нью-Йорк, и все вокальные части мы записали здесь, в Нью-Йорке. И после того, как вся запись была законченная, мы полетели в Стокгольм. Началось микширование, и вот с этим поначалу у нас возникли проблемы. Звукоинженер, с которым я работал ещё со времён записей Rammstein, Штефан Глауманн, пытался сделать всё так, как мы делали для Rammstein. Но после недели проб я понял, что это не сработает. И тогда я попытался передать ему свою идею кубического звука. Мне хотелось с самого начала, чтобы Emigrate звучали кубически. И когда Штефан понял, о чём я говорю, у него тут же возникла идея, как получить это кубическое звучание. Вот так мы работали над записями.


И ещё в клипе «My World» - там группа играет на кубе! Да, и ещё, если вы, ребята, пойдёте в магазин за новым альбомом Emigrate, то на упаковке вы увидите этот куб. так что куб у Emigrate везде. Хотел у тебя спросить: кто делал дизайн для твоих синглов и альбома. У всех дисков Emigrate просто сногсшибательный дизайн.

Рихард: Это всё создал парень, с которым я знаком ещё по работам для Rammstein. Его зовут Дирк Рудольф (Dirk Rudolph). Но, как бы то ни было, идея с кубом постоянно была у меня в голове. Я не знаю, откуда она взялась, но куб получился везде: на обложке, на видео, в звуке. Но я не могу сейчас точно выразить, что это значит. Может быть, потом…


А теперь мне хотелось бы поговорить об альбоме, о песнях и о парнях из твоей новой группы. Итак, начнём с песен: у меня в руках лимитированное издание альбома, с бонусами. Мне очень нравится песня «Blood», мне кажется, что у неё просто великолепный риф. Так что, дорогие слушатели, покупайте лимитированное издание, потому что на нём есть эта песня и ещё «Help me». Ещё мне нравится «Babe», «Resolution» и, конечно, первый сингл «My World». Эта песня вошла в саундтрек к фильму «Обитель зла», и я вот что хотел спросить: как вы попали в этот саундтрек?

Рихард: Ребята из звукозаписывающей компании позвонили мне и спросили, нет ли у меня подходящей для этого фильма песни. И, как ты знаешь, Rammstein участвовали в саундтреке к предыдущим частям этого фильма. Я попросил, чтобы мне прислали какой-то материал: фото, видео – чтобы я мог подобрать что-то подходящее для фильма. Они послали мне трейлер фильма (сначала события шли в космосе, а в конце ролика – в пустыне), и я выбрал песню «My World», потому что она подошла по звучанию и по лирике. Но, я бы не сказал, что там есть какие-то совпадения, скорее ассоциации. Иногда песня начинает жить своей жизнью, и ты видишь, как в ней появляются смыслы, какие ты в неё специально не вкладывал.
Потом я позвонил ребятам из компании, и они взяли эту песню. Вот так всё и вышло.


Ну, а вам, дорогие слушатели, я советую пойти на официальный сайт Emigrate и посмотреть это видео.

Рихард: Всегда, когда у режиссёра есть фильм и кадры с музыкантами, он смешивает одно с другим. Нам повезло, что фильм снимался по компьютерной игре. Мы тоже сделали видео так, чтобы у зрителя было ощущение, что он играет в игру. Я думаю, что у Пола Брауна, режиссёра этого клипа, всё вышло отлично.


Оно, кстати, очень органичное: там есть и кадры с группой и кадры из фильма, но всё выглядит очень слитно.

Рихард: Да, и я думаю, что куб, на котором мы стоим в клипе, объединяет кадры из фильма и кадры с ними.


Теперь хочется поговорить о другом видео, так же выложенном на твоём веб-сайте. Это «New York City», у него очень интересное настроение. И ещё мне нравится кресло, в котором ты сидишь в этом клипе. Оно вообще существует сейчас или его после съемок сломали

Рихард: Мы пытались поставить его здесь, но не смогли втащить сюда через дверь. Мы пытались, но ничего не вышло: его только краном можно было сюда поднять, но через окно его тоже было не пропихнуть…


Вы его продали?

Рихард: Нет, просто выбросил.


Жалко. Но клип получился классный

Рихард: Мы до последнего дня искали подходящее место для съёмок. Режиссёр даже предлагал у меня дома устроить съёмки. Но я решил, что это будет накладно и неудобно. И тогда (до съёмок оставался день) за ночь мы нашли место для съёмок: подвал с комнатой. Там на полу валялось чёрт знает что, но выглядело очень здорово.


Мне очень понравилась идея с цилиндром, который крутился вокруг тебя. А в нём – ты и красотка.

Рихард: Ну, тут всё просто: когда я думаю о New York City, мне представляется женщина. Мне вообще кажется, что этот город очень женственен и эротичен. Поэтому мы решили, что клипу необходима девушка, которая олицетворяла бы Нью-Йорк. Получилось своеобразное возвращение в 80-е; меня тогда не было в этом городе, но друзья рассказывали, что тогда у города была слава сексуальной столицы.
Вот что ещё забавно: когда я был ребёнком, мне было не понятно, как же актёры играют любовные сцены. Невозможно изображать занятие любовью, когда вокруг тебя столько народу. Мне было непонятно, как же это снимается, и я говорил себе: «Однажды я попробую сам, и всё станет ясно». Ну, так оно и получилось. Для клипа нужно было изображать любовную сцену с этой девушкой. Не могу описать, как это было, но когда мы закончили снимать эту сцену, я посмотрел на режиссёра. Он смотрел на меня удивлённо. Я просил: «Что-то не так?» - а сам вижу, как он покраснел. Оказывается, всё получилось настолько реалистично, что он смутился не на шутку.


Ну, это же хорошо! Благодаря этому в клипе всё выглядит реально, а не понарошку.

Рихард: [смеётся] Ну, я счастлив!


Рихард – счастливчик, мало того, что видео хорошее снял, так ещё и с красоткой удачно время провёл!
Вот о чём ещё хотел тебя спросить: песня «Babe», я её очень люблю. Скажи, что тебя вдохновляло, когда ты её писал?

Рихард: Вообще, я не люблю говорить о текстах, которые я пишу. Собственно, в этом я придерживаюсь традиции, которую начал Тиль в Rammstein. Ведь каждый, слушая песню, придумывает свою собственную историю, и единственное правильное решение в этом случае, как мне кажется, в том, чтобы поддерживать диалог между слушателем и автором. По-моему, каждому будет гораздо интереснее создавать свою историю, чем слушать разъяснения. Но если уж говорить о «Babe», эта песня посвящена моей дочери.


А ты давал ей слушать эту песню?

Рихард: Конечно, когда я приезжаю на выходные к ней, я делюсь с ней тем, что написал. Когда она была маленькой, она всегда честно говорила мне, что ей нравится, а что – нет.


Круто! Теперь я хочу поговорить с тобой о парнях из твоей группы. Я знаю, что со многими из них тебя связывает долгая дружба. Например, я знаю, что Саша играл с тобой в группе, которая была у тебя до Rammstein.

Рихард: А ты, парень, хорошо информирован, прямо как Штази в своё время…

[оба смеются]

Как я уже говорил, я твой большой поклонник, и для меня вообще большая честь быть здесь. Значит, в Emigrate есть парень из Orgasm Death Gimmik, не так ли?

Рихард: Правильно, он мой друг по самой первой группе, по Orgasm Death Gimmik. Он был у нас барабанщиком. После развала группы, мы не прекратили связь друг с другом, остались друзьями. Вообще, я всегда стараюсь помочь своим бывшим коллегам, всегда вовлекаю их в музыкальные проекты. Так, Саша стал отвечать у нас за компьютерную часть. Вся техника была на нём.


А вот ещё один участник, Хенка (Henka Johansson) он играет в Clawfinger, с которыми вы раньше ездили в совместные туры.

Рихард: Абсолютно верно, он из Стокгольма. Так уж вышло, что со Стокгольмом, вообще с Швецией меня связывает очень многое (в музыкальном плане). Наш продюсер, Якоб, тоже оттуда, и Штефан Глауман тоже. И Хенка, он действительно играет в Clawfinger, и он всегда был не против поработать с Rammstein. Я показал ему демо, и он согласился играть со мной в Emigrate. И третьим участником стал парень, с которым я познакомился здесь, в Нью-Йорке, это Arnaud Giroux, он француз, играет на басу. Он тогда бросил свои дела ради записи, это было очень благородно с его стороны. Он вообще очень помог мне, это он убедил меня петь самому, подарил ту уверенность в себе, какой мне не хватала для записи вокала.


А когда ты записывал вокал для Emigrate, ты не вспоминал Тиля и его вокал?

Рихард: Знаешь, я вспоминал порой, как поначалу тяжело давались ему студийные пробы, но на следующей записи, я помню, был очень доволен им. Конечно, играть на инструменте и петь - вещи разные, потому что тут, в отличие от гитары, одной техникой не спасёшься. Тут ещё и настроение важно, чувства: всё очень тонко и сложно.


Да, вот ещё какой вопрос: не кажется ли тебе, что в Rammstein гитара уходит на второй план, а у Emigrate она на первом плане почти всю песню?

Рихард: Когда я писал для Emigrate, я пытался идти другими путями. Я тогда читал книжку «Songwriter and songwriting » (или наоборот: «Songwriting and songwriter » - я уже плохо помню). Там великие американские авторы объясняли, как нужно писать песни, и я тогда попытался сделать с Emigrate что-то такое, чего не пробовал в Rammstein. В Rammstein я не до конца раскрывался как автор, мне хотелось использовать свой голос, потому что для той музыки, что мы делаем в Rammstein, необходим особенный вокал. Работая с Emigrate, я выбила что-то более привычное, традиционное. Вот, наверное, поэтому гитара, мой основной инструмент, оказалась на первом плане.


А вы не хотите сыграть в живую?

Рихард: Да, такие планы имеются, но сейчас это не возможно, потому что сейчас я работаю над новым альбомом с Rammstein. Я решил для себя: если Rammstein не в отпуске – я с ними, но как только они уходят в отпуск, я переключаюсь на Emigrate. Сейчас мне очень комфортно работается в Rammstein, и, я думаю, после записи нового диска, мы поедем в тур. Наверное, уже следующую весну мы встретим не дома, а в туре. Как видите, времени на выступления с Emigrate пока нет. Мне нравится эта идея, но возможности нет: эх! была бы возможность жить двумя жизнями одновременно, я бы обязательно выступал с Emigrate!


Вот, что я хотел спросить: в первый раз я видел вас на фестивале Hammerstein Ballroom здесь, в Нью-Йорке, в 1999. А ты помнишь этот тур?

Рихард: Ну конечно, я с будущей женой после того выступления познакомился.


Вау!

Рихард: Да, вот так. Вообще, мне особенно дороги воспоминания о двух выступлениях: Hammerstein Ballroom и Berci: тогда была просто невероятная энергетика, это были самые классные концерты.


Слушай, а когда вы последний раз выступали в США? И когда вы снова к нам приедете?

Рихард: По-моему последний раз мы приезжали в 2002, тогда у нас был совместный тур со Slipknot и System of a Down. Я очень надеюсь, что мы приедем в Америку в рамках следующего нашего тура (я думаю, у нас будет мировой тур).


Вау! Ну, мы будем ждать вас! Я буду очень ждать вашего пиро-шоу, меня до мозга костей пробрало, когда я это увидел. Вот что хотел по этому поводу спросить: как вы это делаете? Вы разве не чувствуете жар, который идёт от огня… и прямо в лицо?

Рихард: Ну конечно чувствуем, зато после выступления лицо как после хорошего бритья…
[смеются]
Огонь – такая штука, его невозможно запрограммировать или полностью проконтролировать, всегда существует риск, просто нужно быть осторожным. Мы, конечно, наизусть знаем все точки на сцене, где может быть по-настоящему жарко, хотя неприятные инциденты случаются частенько. Но, слава богу, пока ничего серьёзного не произошло.
[стучит по дереву]


Давай я тоже на всякий пожарный постучу…
[стучит]

Рихард: Да, слава богу, ничего серьёзного не случалось и, надеюсь, не случится.


Но, мне кажется, ваше шоу стоит того. Если бы мне предложили играть в любой группе на Земле на выбор. То я, не задумываясь, выбрал бы Rammstein.

Рихард: Ух ты! Что касается меня, то я выбрал бы AC/DC . Я был очень увлечён ими в детстве, из-за чего у меня постоянно возникали конфликты с родителями. Они всегда считали, что эта музыка на меня плохо влияет. Вообще, я был трудным ребёнком, и очень много времени проводил один в своей комнате, слушая их записи на аудиокассете. У меня была только одна кассета, но благодаря ей я мог раздвинуть стены своей комнаты практически до бесконечности…
Что касается Rammstein, мы никогда не были закрытой группой, и всегда соглашались играть на одной сцене с другими. Мы играли с Ramones во время их прощального тура, в Южной Америке мы играли с Kiss, и у нас не было никаких проблем никогда, кроме одного раза. Как раз с AC/DC, их поклонники нас очень не любят. Но я всё равно считаю, что мне повезло выступать с ними на одной сцене. Я никогда не видел более сильного ритм гитариста, чем Малколм Янг (Malcolm Young), он может играть просто невероятные вещи. Если обычно барабаны – это сердце группы, то в AC/DC это Малколм Янг.


Тебе ведь ещё нравится Бон Скотт (Bon Scott), верно?

Рихард: Да, мне нравится его голос. К сожалению, я никогда не видел, как AC/DC выступают с Боном Скоттом.


Но я знаю, что тебе ещё нравились Kiss.

Рихард: Да, в детстве я слушал две эти две группы, и обе они были запрещены к прослушиванию в ГДР. Но AC/DC мне больше нравились музыкально, а у Kiss меня цеплял имидж, костюмы, грим, шоу.
Ты, наверняка, знаешь историю о том, как мой отчим порвал плакат Kiss, и как я потом всю ночь склеивал его по кусочкам. Когда мы поехали в совместный тур с Kiss, я снова почувствовал себя маленьким ребёнком, как будто я перенёсся во времени.


Кстати, получилось очень классное шоу: вы, парни, и Kiss на одной сцене!
Ты вспомнил историю с отчимом, а я сейчас расскажу тебе историю с моим соседом. Он каждые выходные устраивает вечеринки, музыка грохочет до трёх утра. И вот один раз он меня окончательно достал, и я придвинул к стене, разделяющей нас, свои большие колонки (дело было в 6 часов утра в моей спальне) и врубил на полную громкость песню Herzeleid, и гонял её два часа подряд.

Рихард: [смеётся] Ну, и что в итоге он с тобой сделал?


Он стал приглашать меня на свои вечеринки!

Рихард: Круто! Вообще, странно, что ты слушаешь нашу первую запись, в Америке чаще знакомы с нашей второй пластинкой, потому что (так уж вышло) наша первая пластинка появилась в Америке после второй.


Да, но мне очень нравится ваш первый альбом. И Herzeleid – одна из моих самых любимых песен, мне нравится её звучание. А из новых мне больше всего нравится Mann gegen Mann.

Рихард: [смеётся] Да… многие обиделись на нас из-за видео к этой песне. Но мы не старались никого провоцировать, так само получилось…


А по-моему, рок музыка и должна провоцировать людей, и если этого не будет, и если люди перестанут обижаться на Rammstein, то всё остальное потеряет смысл.

Рихард: Точно! То же самое и с Emigrate: кто-то считает, что альбом круто, кто-то считает его фигнёй. Мне нравится, что мнения по поводу пластинки и проекта так сильно расходятся, это хороший знак. Это значит, что твоя музыка вызывает сильные эмоции.


Вот что я ещё хотел спросить у тебя по поводe Emigrate: не все поклонники Rammstein принимают твой проект, зато он нравится многим из тех, кому Rammstein не по душе. В чём тут дело?

Рихард: Дело не столько в музыке, сколько в языке. В Америке мы всегда будем необычными и экзотичными, но никогда не станем очень популярными. И всё это из-за языка.
В Emigrate остаётся многое от немецкой музыки, но язык – другой, вот в чём дело.


Но ведь, согласись, Rammstein на английском будет звучать не так, как по-немецки.

Рихард: Yeah! То есть Ja! [смеётся] Конечно, в переводе на английский Rammstein многое потеряет. И дело тут главным образом в ритме. Сейчас я объясню на примере…
Возьмёт любое английское слово, например фотограф (photografer). Вы слышите? [повторяет слово photografer несколько раз] Ударение попадает на середину, и так происходит всегда. В английском ударение всегда идёт на середину. А теперь немецкое: Fotograf. Вы слышите? Ударение на начало. В немецком всегда ударяется начало слова, и это по-особому действует на слушателя. Все ритмы в немецких песнях выстраиваются по ритму слов.
До Rammstein я пытался подражать американской музыке, но ничего не выходило, потому что я, как немец, всё равно склонялся к другому, немецкому ритму.
Однажды нам предложили записать Du Hast на английском, этого очень хотел наш лэйбл. Мы сказали: «Да бросьте, ребята, ничего хорошего из этого не выйдет!». Нам не поверили, и тогда мы сами решили рискнуть: «Ну ладно, давайте. Мы открыты для экспериментов…». И мы сделали английскую версию Du Hast, но она, как мы и говорили, никому не понравилась.


Ну и напоследок, я не могу не поговорить с тобой о гитарах, о технике, которую ты используешь. У тебя есть замечательная модель ESP, но так ведь было не всегда?

Рихард: Да, это было в начале. Потом как-то раз я поехал на музыкальную выставку во Франкфурт, и там я набрёл на стенд ESP и эту гитару. И тут произошло неожиданное (хотя такое тоже иногда случается) – я в нее влюбился. Кругами ходил вокруг гитары, трогал её. Проходившие мимо подумали, что я сумасшедший. В итоге я понял: она мне нужна. Позже эта гитара у меня появилась, и я долго играл на этой модели. Я думаю, вы понимаете, что означала марка ESP в то время. Но потом по какой-то причине сломался гриф, и я поехал к парню (его зовут Штефан, он живёт у нас, в Германии) и попросил починить гитару. Он был тогда очень занят и предложил пока поиграть на других моделях. Так я попробовал гитару ESP KH-2.Мне понравилось её звучание, особенно басы. Часто у меня с ними были проблемы, например в Sehnsucht: я никогда не мог контролировать звук до конца. Эта гитара мне понравилась, потому что именно она давала достаточно полный контроль над басами. Когда я решил немного усовершенствовать свою KH-2, поколдовать, и совместить положительные качества обеих гитар.


А ведь у тебя есть ESP версия этой гитары, и так же версия ESP LTD, да

Рихард: Да, и сейчас мы собираемся выпускать новую версию гитары, RZK 2


Здорово, это правда здорово. Большое спасибо, что разрешил мне прийти в эту потрясающую студию, и перед тем, как закончить давай скажем тост. Сегодня я пью всего лишь чай с мороженным.

Рихард: А у меня кофе-латте…

[чокаются ]


Спасибо тебе ещё раз, и я хочу сказать всем слушателям о том, что вам необходимо пойти и купить альбом Emigrate, причём покупайте лимитированное издание, послушайте все 13 песен – каждую из них можно выпускать отдельным сиглом. Это к слову о том, насколько замечательна эта пластинка.

Рихард: Спасибо Вам огромное, мне было в удовольствие поговорить с вами. Это действительно интересное интервью.


Спасибо, береги себя.

Звучит песня New York City



John Ostronomy, Talking Metal



// Перевод DSHF //