20 октября, 2004

Его имя появляется разве что на обложках буклетов, в редких случаях он вскользь упоминается в интервью: Якоб Хэльнер не является знаменитостью. Но это не наносит вреда его заслуженным амбициям. Он осознаёт своё значение – ведь он способствовал созданию специфического звучания Rammstein, благодаря которому группа сейчас празднует свои успехи.


Якоб Хэльнер – спокойный человек. Он одевается «непринуждённо». Дырки на его мятых джинсах не сильно ему мешают, как, впрочем, и цветная клякса на его слегка подкрашенных очках. «Я на «ремонте»» - говорит он хотя и с оттенком извинения, но всё же не удосуживаясь протереть стёкла очков перед тем, как сфотографироваться. Щегольство не его стихия, для него важны другие ценности. Педантичным он становится лишь тогда, когда речь заходит о его рабочем месте, его студии в центре Стокгольма. Его стол не запачкан ни единой крошкой, начищенный до блеска микшерный пульт ждёт новых творческих взрывов, гитары аккуратно стоят на стойке друг за другом в ряд, и даже собака по кличке «Цирк» не смеет проронить ни единого волоска.

Приёмная комната также сверкает и блестит, несмотря на то, что она используется не по назначению: «Моя жена работает психотерапевтом и иногда использует мою студию для своих заседаний, когда я не работаю» - объясняет Хэльнер и усаживается удобней на обитом тёмно-красном кресле. Ещё несколько дней назад здесь царило деятельное оживление, группа и продюсер занимались последними штрихами «Reise, Reise», четвёртого студийного альбома Rammstein. Теперь всё готово; они еле успели вовремя. Больше года работы лежат позади у Якоба Хэльнера; это были, как он сам говорит, напряжённые месяцы: «Я концентрируюсь всегда полностью на своей работе, и поэтому вижу свою жену и свою трёхлетнюю дочь Нону очень мало. К тому же работать с Rammstein никогда не являлось рутинной обязанностью, даже за одиннадцать лет этого не произошло. Но xаос всегда подкарауливает за углом. Этим шестерым сложно угодить, и все же это - безумное удовольствие - издавать их альбомы».

Не всегда было именно так. Начало, как известно, всегда даётся тяжело, но всё же в случае с Rammstein даже такой опытный человек как Хэльнер должен был узнать свои границы. «Очень сложно проникнуть в мир Rammstein. С этой точки зрения, самым сложным для меня был первый альбом. Когда я услышал группу в декабре 1994 года впервые живьём, меня очаровала их сила, их единство. Но когда пошла речь о восприятии текстов, я не позавидовал своей судьбе. Группа не хотела подпускать к себе никого из внешнего мира. Они совершенно абстрагировались, и мне пришлось строить отношения с каждым в отдельности, чтобы быть принятым в круг Rammstein».

Он выигрывает в начале 1995 года битву за доверие «шестерых» и как приз победителю получает успех: «Herzeleid» завоёвывает мир подобно урагану, а Хэльнер уже во второй раз празднует международный успех, как продюсер культовой рок-группы.

Дорога к року

За год до этого он впервые отличился «в мире риффов», когда работал над дебютом Clawfinger. Его прежняя музыкальная активность имела место в других сферах звучания: уроки ударных в начальной школе, игра на гитаре в панк-группе в юношестве, электронные, танцевальные, хип-хоп- и регги-проекты после окончания школы, два с половиной года учёбы в продюсерской студии в Калифорнии. «Я люблю все виды музыки, несмотря на то, что я стал известен как рок-продюсер и наибольший опыт приобрёл в этой области. Я вообще раньше ненавидел гитарные соло, - вспоминает Хэльнер смеясь, – Когда-то я вынужден был наниматься учителем и обучать людей в вечерней школе работе с компьютером. При этом я всегда старался быть на одну страницу в руководстве пользователя впереди своих учеников, так как сам толком не разбирался в компьютерах. Если бы я не познакомился с Раммами, я, наверное, и сейчас бы там работал. По меньшей мере, я не смог бы прожить на зарплату продюсера, во всяком случае, в Швеции». Сейчас финансовых затруднений Хельнер не испытывает, хоть и говорит: «В сравнении с другими интернационально известными группами никто в семье Rammstein не является по-настоящему богатым. Мы зарабатываем неплохо, но Металлика всё же играет в другой лиге».

Кроме того, будущее было не всегда так очаровательно как сегодня, в начале карьеры спонсоры были недовольны работой группы и продюсера: «Некоторые члены звукозаписывающей компании, мягко говоря, не были довольны «Herzeleid». Они говорили: «Альбом стоил столько денег, что группа никогда их не отыграет». «Sehnsucht», напротив, соответствовал их представлениям, музыка имела больше электронного звука и меньше металла.

Это мнение разделили и фанаты. «Sehnsucht» до сих пор является альбомом, который продавался лучше других. Следствие – сотенные банкноты, а также высокие тиражи за рубежом вкупе с возрастающей тягой музыкантов к самосовершенствованию. «Для группы очень тяжело было записать Mutter - вспоминает Хэльнер 2000 год, когда появилась пластинка: «Стресс был огромным. К счастью Раммы с этим справились и остались креативными вопреки всему. Другие группы распались бы».


Костодробильная мельница

Именно в этот период Якоб Хэльнер был особенно важен. Его режим работы позволил группе отвлечься от страха распада. Принцип столь же прост, сколько эффективен. Музыканты самостоятельно работают над идеями, сводят их к музыкальным фрагментам и затем встречаются с продюсером. Он всё слушает, высказывает предложения, иногда накладывает Вето и пытается направить работу в организованное русло. «Я показываю парням перспективы и помогаю опять восстановить свободный взгляд на существенное. Я как посторонний даю им импульс, для того чтобы они выражали свои идеи как можно лучше». То, что хорошо звучит, оказывается порой на практике тяжёлым, тягомотным и даже скучным. «Отработка до мельчайших деталей» - называет Хэльнер этот процесс селекции, наведения лоска, aранжировки и отбрасывания недостатков. «Только тогда, когда в музыкантах укоренится каждая отдельная песня, мы идём в студию. Они должны знать, чего хотят и как должны звучать все произведения».

Параллельно с этим Хэльнер должен принимать различные организационные решения. Где должен быть записан альбом? Какие студии берутся в расчёт? Мальта, Испания, Франция – все эти страны были уже на пару месяцев приютами для Раммштайна. Главное, что солнце светит там долго и часто, «это облегчает работу, так как все становятся более расслабленными».

Когда его выбор места записи альбома находит отклик всех участников, начинается следующая стадия работы - запись ударных. «Партии Шнайдера имеют огромное значение для успеха альбома. Поэтому он должен каждый раз делать партии более разнообразными, а не использовать одни Groove или Break. Я выбираю лучший из вариантов, которые он предлагает. Ударные должны звучать на сто процентов так, как мы этого хотим, ведь если эта база будет шаткой, то и всё остальное провалится».


Демократия и её коварство

Но на этом мучения выбора не исчерпываются. Каждая выбранная партия прослушивается участниками группы – только когда каждый будет доволен, песня получит раммштайновскую марку качества. Само собой разумеется, что всё это происходит не без слёз и боли. Но при этом кровью истекает не только группа, но и продюсер: «Доходит до того, что я работаю два дня без просыпа над миксом, который отвергается тремя участниками из шести. Это, конечно, больно».

Во время создания «Reise, Reise» ситуация всё же улучшилась, так как теперь было не обязательным постоянно информировать каждого в отдельности о всех процессах.

Право участия в принятии решения, а точнее право Вето при этом едва ли отменилось, каждый по-прежнему высказывает своё мнение, но теперь только тогда, когда предстоит какой-либо важный шаг или покоряется новая ступень процесса.

«Когда основа песен окончательно создана – все оставляют нас с Тиллем наедине для дальнейшей работы, так как это для него важно» - объясняет Хэльнер.

«К микшированию тоже подгребают не все, чтобы не стоять у меня и Штефана (Глаумана) над душой. Всё проходит просто, так как за годы мы построили фундамент доверия, и каждый знает, что он воспринимается всерьёз и что он может сделать свой вклад всегда, когда захочет».


Искусство провокации

Проблем с пониманием уже почти не осталось. Хэльнер знает Rammstein и старается доверять во время работы своей интуиции, которая говорит ему, хорошая песня или нет. «Возможно, это заслуга моих ушей, что Раммы стали так популярны» - предполагает Хэльнер – «В прошлом я часто замечал, что то, что люблю я, также нравится и широкой массе людей».

Но в одном он всё же ещё ограничен, а именно в том, что касается текстов песен. Он, швед, естественно, не может влиять на стихи Тилля Линдeманна: «Тилль грубо мне объясняет, о чём он поёт, так как несмотря на то, что немецкий и шведский имеют германские корни, я понимаю не все слова – иногда больше, иногда меньше» - говорит Хэльнер и добавляет – «Но по большому счёту это хорошо, так как я принимаю решение исключительно по критерию звучания». То, что многие не немецкие слушатели ценят в основном качество песен и тематическое содержание интересует их в последнюю очередь, группе на руку. Когда я ставлю людям, не говорящим по-немецки, новый альбом, им нравится «Reise, Reise» и больше всего «Ohne dich». А почему? Потому что это классные песни, которые остаются в ушах. Может, не такие тяжёлые, но отлично аранжированные и законченные» - констатирует он. «Rammstein по той же причине популярны и за границей: они пишут хорошие песни – вот и весь секрет».

Но, несмотря на международный успех, больше всего Rammstein добились дома, так как тут живёт большая часть их фанатов. И это не только музыка закинула берлинцев на вершины чартов. Это также игра со злыми словами, лирическое оружие Тилля Линдeманна. У многих с этим проблемы. Чёрный юмор воспринимают не все. Но у Хэльнера с этим всё нормально: «Я ценю, когда кто-либо использует высокое искусство провокации, Sex Pistols – хороший пример этому. Желаемый, подсознательный афронт – прекрасный инструмент, когда понимаешь, как им правильно пользоваться. Но надо всегда осознавать, что ходишь по острию ножа и в любой момент можешь сорваться».


Словесная бомбардировка

Хэльнер говорит с лёгкостью. Он сидит в своей Стокгольмской студии и его не колышeт ураган негодования, который с завидной регулярностью налетает на Rammstein. Прекращение работы с группой из-за таких мелочей даже не обсуждается; нападки коллег относительно правого образа мыслей Rammstein он не воспринимает. Другие члены «семьи» теперь тоже. «Наш специалист-техник Флориан Амон, немец, живущий в Лос-Анджелесе, сказал перед первой встречей с группой: «Я делаю свою работу, но если запахнет праворадикальным дерьмом, то я свалю» - вспоминает сорокатрёхлетний продюсер. «Когда он затем увидел секстет и заметил, что все они являются совершенно нормальными людьми, ему стало лучше и теперь он принадлежит команде как нечто само собой разумеющееся. Но и другие люди, как, например, Рональд Прент (ответственный за микс «Herzeleid»), которые должны были обороняться от внешних обвинений и предубеждений. Я от себя могу сказать следующее: Rammstein другие, они просто хотят запутать людей, как показывает песня Links 2,3,4. Но они ещё никогда не представляли крайних политических взглядов».

Отражать словесные нападения противников – сегодня больше не проблема для Rammstein. Многолетняя совместная работа сплотила команду. Также отношения между группой и их «ангелом звука» (Хэльнером) стали другими: «Конечно сделка остаётся сделкой, а приватное - приватным, но мы, например, с Рихардом находимся в регулярном контакте и вообще дружим. Да и остальных, когда их долго не вижу, встречаю с огромной радостью».


Творческие трения

Но не только в общечеловеческих отношениях у Хэльнера и Раммов всё на мази, с точки зрения бизнеса у обеих сторон всё тоже нормально. Этому много причин. Так Rammstein, конечно, отличная визитная карточка для продюсера; сегодня он сам выбирает, с какими группами ему хочется работать. Но этого недостаточно: идея выпуска нового диска привлекает Шведа даже после четырёх существующих. «Никто из нас не считает этот коллаборационизм само собой разумеющимся. Это хорошо, так как в противном случае мы бы обтачивали углы и края, а они важны для того, чтобы сделать хороший альбом. Нужно всегда ощущать голод и всегда с обеих сторон. Я должен заметить, что ещё что-то могу сделать для группы, должен чувствовать, что предыдущие альбомы ещё не идеал. В некотором смысле речь идёт о жизни и смерти. Конечно, это не столь драматично, ведь у нас всех есть жизнь вне группы и вне студии - семьи, например; но мы должны бороться вновь и вновь за каждый альбом».

Вдобавок к этому, Хэльнер всё больше околдовывается личностями музыкантов, пытается вынуть из них всё лучшее, что в них есть, и вывести их на новые творческие просторы.
«У меня ещё много планов с Rammstein, так, например, я затащу группу после турне в студию и запишу с ними несколько песен вживую.

Но отвлечённо от всего этого, парни действительно мне близки. Между нами существует какая-то связь, благодаря которой можно видеть отчётливые параллели в наших мыслях и действиях. Знакомство с шестёркой – приключение всей моей жизни. У них собственная история и собственный взгляд на вещи. Для меня честь и привилегия – работать с этой группой».



"Metal Hammer"
Petra Schnurer&Thorsten Zahn


// Перевод H@ZE //

Tweet