Все вещи, бросающиеся в глаза


На протяжении года самая успешная на данный момент немецкая рок-группа в полном составе погрузилась на дно. Правда, недавно вышел DVD "Lichtspielhaus", однако, в действительности, шестерка музыкантов из RAMMSTEIN целиком и полностью сконцентрировалaсь на следующем альбоме. Вскоре после Пасхи гитарист Пауль Ландерс дал нам эксклюзивное интервью и поведал все самое интересное о грядущем альбоме, о проблемах взаимоотношений внутри группы, об отношении к Владимиру Кличко, и о попытке лирично переработать и подать историю о каннибале.


- Пауль, где ты сейчас?

Дома, в Берлине. Незадолго перед Пасхой мы прилетели назад в Германию из Стокгольма, где мы записывали наш новый диск. У нашего продюсера и микшировщика есть семьи. Поэтому они хотели прервать работу перед Пасхой.


- Эта пауза была предполагаема, или она нагрянула в творческой фазе?

Так как мы все тоже семейные люди, мы посчитали, что это было бы совсем неплохо. Олли (Ридель, прим. авт.) любит заниматься серфингом и пытается каждую свободную минуту проводить на море, чтобы там быстро запрыгнуть на доску. Он провел Пасху на Балтийском море, и сейчас мы так сказать снова на прыжке в Стокгольм.


- Прежде, чем мы перейдем к Стокгольму и к новому диску, я бы хотел поговорить с тобой о прошлом.

Да, итак, название группы происходит от… (смеется)


- Часто ли ты слушал в последнее время ваши предыдущие альбомы – особенно "Mutter"?

Да, в последнее время, когда мы были в процессе создания, я купил себе MP3-плейер и закачал туда все наши альбомы. Потом я гулял по городу и прослушал все песни, которые у нас есть.


- А бросилось ли тебе в глаза, что во время вашего дебюта с "Herzeleid" весь мир философствовал о невероятном гитарном саунде, а настоящее чудо звука "Mutter" был принят уже почти как нечто само собой разумеющееся?

Я сейчас не знаю, что лучше, а что хуже. По меньшей мере это факт, что "Herzeleid" звучит более сыро. "Mutter", напротив, звучит более сглажено, умело. Правда "Herzeleid" в то время был в более экстремальном положении, чем "Mutter" несколько лет спустя. Нельзя забывать, когда выходили альбомы. "Mutter" появился в то время (2001 – прим. авт.), когда многие другие гитарные группы выпускали свои альбомы, которые звучали точно также хорошо или лучше, чем наши песни. Поэтому "Mutter" не вошел в историю в качестве разметного столба. Я считаю "Herzeleid" по содержанию более милым и не думаю сейчас: "Вау! Что за звук!"


- Вашим продюсером был с самого начала Jaсob Hellner. Чтобы немного заострить внимание: Когда он слышит свою работу на "Mutter", он даже немного стыдиться. (Имеется в виду стыдиться за "Herzeleid" - прим. Zwan)

Он точно также как мы учился, и в то время делал самую лучшую работу, на какую был способен. Как он, так и мы, выложились к своему тогдашнему пределу. Когда я вижу какое-нибудь свое старое фото, я стыжусь за те тряпки, которые я носил тогда. А потом я думаю: "Парень, что ты только одевал в то время!" Тяжело, когда уже сейчас я знаю, что через три года я буду стыдиться тех тряпок, которые я ношу сейчас и которые я считаю вполне хорошими. Это всегда так.


- И также обстоит дело с вашим звуком?

Точно. Сначала восторженно думаешь: Круто! "Битлс" тоже так думали, слушая свои четырех дорожечные записи, типа "Во, щас бассбочка даёт газу!" (смеется). И точно также у нас. Когда мы сейчас слушаем наши новые песни, мы абсолютно увлечены звуком и мы думаем: "Круто! Но через лет диск будет стоять в отделе старомодной музыки"


- Это значит, что вы не могли повторить ваш предыдущий успех в США с "Mutter" и должны были по-настоящему начать сначала?

Сначала – нет. Мы имели колоссальный успех в ходе продвижения нашего второго диска "Sehnsucht" с синглом "Du hast". Этот сингл был принят в Штатах фантастически, и мы имели гораздо больший успех, чем могли себе представить. Этот успех мы перенесли как данность. Все ясно, Америка лежит у наших ног! Позднее мы удивлялись, что с "Mutter" все происходит не так здорово. Сначала мы думали, что мы чаще должны играть там. И мы это делали. Разумеется все медленно подошло к тому, что один определенный человек, который до сих пор фантастически заботился о нас, покинул нашу американскую записывающую фирму. Этот человек был инфицирован нами и именно поэтому был так ценен для нас. То, что все может идти иначе, показала нам и Англия. Там "Mutter", наш самый успешный диск, был принят равнодушно. Все вместе взятое помогло нам понять, что дела могут идти не только гору, но и под откос. Однако, мы могли спокойно справиться с возвращением в Америку, так как дела в Европе шли очень хорошо.


- Так ли это, что для рок-групп в США очень часто действует такое, как: С глаз долой – из сердца вон?

Нет, так как наиболее сплоченные общины фанов RAMMSTEIN существуют по–прежнему. В Европе мы утвердились. В Штатах, напротив, мы все еще считаемся экзотикой, видом таинства с точным, крепким фундаментом. И этот фундамент составляют около 2000 людей за концерт. А люди, которые туда не входят, как раз и относятся к графе: "С глаз долой – из сердца вон".


- Что ты делал в Пасхальное воскресенье в полпятого утра?

Постой-ка, я могу сказать тебе точно: Прямо тогда мне снился верблюд.


- Значит, ты не пялился в телевизор и не смотрел бокс в тяжелом весе?

Кличко? Нет, я не смотрел.


- Я спросил потому, что ваш хит "Sonne" первоначально был задуман как гимн для выхода Владимира Кличко.

Да, но песня была для него слишком тяжелой.


- Песня была действительно тяжелой, или это по мнению Кличко RAMMSTEIN являются жесткой группой?

Это означает, что Кличко слишком нежный? Возможно (смеется). Мы представляли себе действительно прекрасную вещь - вся арена считает вместе – один, два, три и дальше до десяти и потом "Всё!" Прямо при этих словах Кличко выходит на арену и идет к рингу. В момент, когда он перед рингом вскидывает руки вверх, раздается припев: "Hier kommt die Sonne!" Так это было задумано.


- Идея в любом случае была супер.

Да, идея была хорошая. Он мог бы это сделать, и тогда он, возможно, не потерпел бы поражения. Что касается его последнего боя: Я вообще думаю, что кто-то что-то подмешал ему в воду.


- Или это был страх перед собственной смелостью.

Пожалуй, у него совершенно не было смелости, которую он мог бы бояться. Ах, я этого не знаю. Возможно, тот, для кого RAMMSTEIN слишком тяжел, слишком слаб для бокса. Он слишком слаб.


"Sonne" появилась на свет специально для Кличко?

Да, если бы нас тогда не попросили, то этой песни бы не было. Когда нас попросили, Тилль (вокал – прим. авт.) сел и так описал тему бокса, чтобы она на казалась плоской. Ну и потом в репетиционной родилась песня.


И если бы вас попросили написать на тему хоккея, футбола, или рестлинга?

Нее, нам нравятся Кличко, я думаю также, что в их карьере все ещё впереди.


- Несмотря на неудачную историю, в любом случае все равно она остается одной из ваших лучших песен.

И поэтому это было не так уж плохо, что с Кличко ничего не вышло. Песня вообще была хорошей. Мы в любом случае думали: "Никого не нужно принуждать к своему счастью". Если кто-нибудь непременно хочет выходить под Тину Тёрнер "You’re simple the best", пусть делает это. Это ведь тоже неплохая песня (хихикает).


- А потом возникла идея видеоклипа c большой Белоснежкой и вами в качестве шести маленьких гномов.

Да, мы попытались вообще не претворять текст один–к одному. Зритель помимо текста должен также получать еще и образы, которые создают дальнейшую картину, к которой он без образов никогда бы не пришел.


- Показывает ли пример Sonne/Белоснежка, что вы не имеете точных установок или макетов относительно внутреннего содержания, или это показывает, то что в стандарте RAMMSTEIN прежде всего стоит фантазия?

Это показывает, что мы совершенно превосходны. Перед Белоснежкой у нас была идея, что мы вшестером находимся в самолете, с которого была сброшена атомная бомба на Хиросиму.


- Ты шутишь.

Нет. Сначала идет припев: "Hier kommt die Sonne" -а после этого взрывается бомба. Конечно, мы бы хотели показать это так, как оно было на самом деле. Пилоты, которые находились в самолетах с атомными бомбами, готовы были умереть. Они лишали себя жизни после своего задания, так как были полностью сломлены.


- Один из пилотов сразу после сброса бомбы воскликнул: "О, Господи! Что я сделал?"

Точно. Пилоты платились своими жизнями. В любом случае мы хотели показать, как шесть человек могут сделать что-то такое.


- Этот клип не показала бы ни одна музыкальная компания, прежде всего в США.

Не надо об этом думать. Надо думать, что хочешь сделать хорошее видео. Будут ли это потом показывать, это второй вопрос. Однако, как всегда, это была одна из тех многих идей, которые мы в последний момент отвергли. Между тем мы также просчитываем, могут ли массы понять неправильно нас и наши идеи. Я же замечаю по твоей реакции, что люди могли бы нас и не понять. Я нашел бы это по меньшей мере прекрасным, когда в контрасте к чудесному припеву взрывались бы атомные бомбы. Тут уж никто не смог бы удержаться от соответствующего чувства.


- Конечно нет. Но широкие массы могли бы не понять вас в полной мере. Они были бы возмущены.

Точно, так думает каждый. И поэтому это ерунда.


- Однако, что бы произошло, если бы с Кличко все же всё получилось? Была ли у вас идея на этот случай?

Нет. Я не знаю, что бы тогда произошло. Возможно, мы что-то сделали бы с Кличко. Однако, было бы жаль, так как история с Белоснежкой доставила нам громадное удовольствие. Съемки длились два дня, и когда поздним вечером первого дня нам совсем не хотелось ехать из Бабельсберга домой, мы заснули прямо в маленьком домике гномов. Наш друг съездил на бензоколонку и привез ящик с разными напитками. После этого мы заперли студию и устроили в домике гномов настоящую гномовскую вечеринку! В "Создание Sonne (Making of Sonne)" на DVD "Lichtspielhaus" есть момент, когда Флаке (клавишные – прим. авт.) выглядит несколько растерянно, и у него кое-какие трудности.


- "Mutter" создавалась большей частью в домике на балтийском море…

Песни возникают в разных местах. А уж потом мы чаще всего едем в какое-нибудь место, чтобы приступить к работе. Так, чтобы обобщить все записи. В последний раз подготовка состоялась в Хайлигендамме на Балтийском море.


- Балтийское море, кажется, вообще очень важно для вас, так как некоторые из вас еще во времена ГДР постоянно проводили время на острове Хиддензее с вашей тогдашней группой Feeling B.

Мы все еще делаем это. Существует же только две возможности куда-то выехать: или едут в горы, или на море.


- Узнали ли вы друг друга в домике в Хайлигендамме – в таком тесном помещении - лучше чем прежде ?

Нет. Лучше всего узнают друг друга в туре, ведь теснее и быть не может. Это слегка как на подводной лодке. Иногда всплывают и играют концерт (смеется).


- Как создавался ваш новый альбом? Как мы могли бы представить себе ваш новый диск, не слышав ни одного звука?

В противоположность нашим предыдущим трем альбомам, наш новый диск записывался по-другому. Те, которые раньше привносили много идей, не имели их сейчас, а те, у которых раньше было мало идей для песен, на этот раз представили их много больше.


- Кто относится к какой группе?

Это не важно. Важно то, что по названным причинам новый альбом имеет другую звуковую окраску. И в противоположность последнему диску снова доставил нам большое удовольствие. Узел лопнул. Кроме этого, на этот раз из-за временных ограничений мы не уехали для написания песен и записи альбома, а остались в Берлине.


- Означает ли твое высказывание, что от работы над "Mutter" вы получили мало удовольствия?

Да, "Mutter" действительно не доставил нам грандиозного удовольствия. Знаменитый третий альбом, который, как говорят, прекрасен. На это есть личные причины. После восьми, девяти лет в группе положение сил внутри группы изменилось. Собственно, это происходит в каждой группе, так, Ричи Блэкмор ушел, потому что он не мог больше находиться с Джоном Лордом. На протяжении многих лет их разногласия приносили новизну для слушателей, но когда-нибудь всем участникам это так сильно надоедает, что один должен уйти.


- Но никто не покинул RAMMSTEIN.

Нет, этого не случилось. Но ведь и у нас имелась неприятная ситуация и напряжение между двумя людьми из-за проблем компетенции, а также переоценки и недооценки. Мы должны были сориентироваться по-новому. И при этом все лопалось по швам. Но – я стучу по дереву – мы это хорошо пережили и таким образом с удовольствием могли работать над четвертым альбомом.


- Имена обоих ты бы, конечно, не хотел называть.

Правильно. Это может произойти в любое время, так как каждый время от времени не признает себя виновным.


- Еще раз о звуковой окраске: можешь ли ты вообще говорить о больших различиях с "Mutter"?

Мы попытались еще больше вставить вокал в музыку. Или иначе говоря: Музыка как никогда является манежем, в котором вокал проявляется лучше. Как десять белых тигров. Одна площадка, один авианосец, к слову (хихикает).


- Очень лирично выражено.…

Да, я пытаюсь находить лучшие слова. Самолеты в любом случае должны иметь возможность красиво взлетать (смеется). Кроме того, на диске меньше риффов, потому что гитары звучат чуть по-другому.


- Скорее как стена гитар?

Я тоже не знаю. Вроде бы, как-то иначе. Однако, есть люди, которые придерживаются одного мнения и находят все как всегда. Для меня в любом случае альбом уже иной, чем "Mutter", и для внимательных фанов RAMMSTEIN, конечно тоже. Для моей бабушки, возможно, нет, но для нее и любая песня AC/DC одинаково звучит. Как всегда: для кого-то новый диск будет звучать по–другому, а для других он будет точно таким же как и прежние. И обе стороны, наверное, по-своему правы.


- Как тот, кто как и раньше ценит ваши достижения с "Mutter", я скажу, пожалуй, совершенно еретическую вещь: Новый диск, вообще-то, может стать даже разочарованием. Ведь почти невозможно обставить "Mutter" в топах или по меньшей мере противопоставить равноценного наследника.

Но я не создаю диск, чтобы обскакать последний альбом в топах. Я каждый раз пытаюсь сделать хороший альбом. Это могло прозвучать сейчас скучно. Но ведь твоя подружка не бросает тебя, потому что ты более лучшую... Ок, это, возможно, плохой пример (смеется). Собственно можно найти одну подружку, какую-нибудь. Если ты счастлив, то и она хороша, а если у тебя неудача, она хоть и выглядит мило, но, однако, совсем невыносима. Женщина может быть симпатичной и все думают: Парень, как это так, ты с ней не вместе? Но ее характер совершенно ужасен. Альбом также может хорошо звучать, но нужно и получать удовольствие, создавая этот альбом. У меня уже частенько текое бывало, что люди, которые менее успешны, одержимо и с удовольствием работают, чтобы добиться успеха. И напротив, есть такие люди, которые скорее будут медленно раскачиваться, чем делать хорошие вещи. Причем я также встречал людей, у которых был большой успех и они при этом совершенно не напрягались. Что я хочу сказать: Metallica продолжили работать после их "Черного альбома". Хороший альбом пишут не для того, чтобы после ничего не суметь сделать. А с каждым разом все больше пытаются сделать хороший альбом. Или, если сказать дипломатично: другой альбом, дальнейшее развитие.


- Уже промелькивали некоторые названия песен, также как и различные варианты названия альбома. Какие названия существуют на самом деле?

Сначала диск должен был называться "Amore", после этого "Rosenrot" и, в конце концов, мы пришли к названию "Rot" ("Красный" - прим. Zwan). На данный момент у него вообще нет названия, и в повседневном обороте мы называем его "Das rote Album". Раньше мы всегда выбирали название по одной из песен, но этого не будет с этим диском. Одна песня называется, например, "Stein um Stein" ("Камень за камнем" - прим. Zwan). Это как-то не подходит для названия альбома. Так что мы все еще ищем. Одна из песен называется "Rosenrot".


- В которой, конечно, речь идет о женщине…

О том, что женщины всегда чего-нибудь хотят. И мужчина делает это, хотя он знает, что это нехорошо. Нехорошо для них обоих. Но несмотря на это, он делает, и он умирает в конце. Что я еще могу рассказать? Есть и песня о Москве. И одна об Америке.


- Потому что вы были как в Москве, так и в Америке?

Необязательно. В одной из песен речь идет конкретно о городе Москва. В песне про Америку речь идет о нашем на данный момент отношении к ней и об актуальной ситуации. Многие люди ворчат на Америку, мнение о ней в последнее время сильно изменилось на основе безупречной внешней политики этой страны (хихикает). С другой стороны, я заглянул в свой шкаф. Там внутри висят четыре куртки из Америки. Когда ворчат, что американцы всюду вмешиваются и всюду лезут, то должны начать с самих себя. Это уже точно, что Америка повсюду. Но во многих случаях это так только потому, что этого желали. Никого же не принуждают ходить в «Burger King» или носить "Levi’s". В это случае речь идет о позитиве и о негативе в целом.


- Тема, которая пять лет назад была бы немыслима у RAMMSTEIN.

Да, но именно песня об Америке усиленно просилась, так как, когда мы начинали работать над диском, как раз была война в Ираке. Этого нельзя было избежать. Мы не искали какой-нибудь такой темы, скорее во многом это было навязано нам обстоятельствами. Впрочем: другая инновация в том, что на диске поется немного на русском и английском. Возможно, также на французском, но мы еще не знаем. Хотя альбом не выровнен на интернациональный уровень, но в нем нет ста процентов немецкого.


- Русский совершенно не ошибочен.

Ну да, ошибочно все и совершенно ничего.


- Русский в любом случае очень хорошо подходит к форме выражения чувств Тилля.

Мы не искали этого намеренно. Так просто вышло в итоге.


- Рихард Круспе–Бернштайн, твой коллега, сказал как-то в одном из старых интервью, что вы хотите делать поп-музыку с тяжелыми риффами. Поп–музыка означает, что это будет нравится широким массам. С какого времени в случае с RAMMSTEIN можно говорить, что вы востребованы широкими массами, а когда альбом провальный по вашему мнению?

Внимание широких масс достигнуто тогда. когда ты смотришь на публику. A там стоят мужчины с бородами. Когда же альбом провальный – каждый понимает по–своему. Я сам никогда не придаю значения количеству продаж дисков. Майкл Джексон продал около 40 миллиардов или 40 миллионов экземпляров своего альбома "Thriller" (смеется). При этом диск создавался только восьмимиллионным тиражом и был по его мнению и мнению СМИ провальным. Восемь миллионов! Для нас это было бы абсолютным рекордом! Вообще это дело вкуса, что считать провальным.


- Давай еще раз вернемся к DVD "Lichtspielhaus". Я считаю впечатляющим как сам клип "Ich will" об ограблении банка, так и создание этого клипа. Этот клип требовал невероятной актерской работы. Должны ли вы были много репетировать, или во время съемок была определенная доля собственного динамизма, потому что вы заметили, что клип может стать настоящим хитом?

Когда мальчики должны сыграть плохих парней, не нужно для этого специально много репетировать. Нет, у нас это легко получилось, в особенности так как каждый из нас имеет в себе некоторые преступные наклонности. Но в чем-то это было и сложно: После съемок этого клипа в любом случае я бы не захотел грабить банк, потому что эта команда спецназа KSK или SEK или что-то в этом роде была действительно сильной. Рихард хотел, чтоб они действовали без пощады, ведь выглядеть все должно было по–настоящему. Эти парни настолько грубо шлепали нас на ступеньки, что сразу в первой сцене у меня был расквашен нос. Этого вообще не видно в клипе. К сожалению, видео показывали по телевизору не особенно долго, потому что в то время два самолета врезались во всемирный торговый центр. Поэтому люди были не в особенном восторге от видеоклипа, в котором грабители банка берут заложников. Осама был на первом месте, и потеснить его мы не могли.


- Как велики были затраты на этот клип?

День съемок внутри и вокруг здания государственного совета ГДР.


- Так и сколько же это стоит?

Ты спрашиваешь не того человека. В любом случае наш менеджер выторговал нам хороший бюджет для клипа у нашей записывающей компании. Обычно группа получает в распоряжение где-то около 30.000 евро. Мы же получили, возможно, 300.000 евро. Я точно не знаю этого, но предполагаю. Просто нам повезло, что еще были контракты "мирных времен", до начала "войны записывающих компаний".


- Ваш басист Олли рассказывает в "Создание Ich Will", что ваша уверенность в себе по отношению к вашим песням выросла. Означает ли это, что с вашими ранними песнями, с которыми вы достигли невероятного успеха, что-то было не особенно-то ладно?

Нет, мы были просто шестью наивными восточными немцами, которые терялись при виде искушенных журналистов. И мы не особо умело пытались защищаться тогда, когда нам совсем необязательно это было делать. Когда я вижу или слышу наши старые интервью, мне всегда немного стыдно. С одной стороны мы не имели никакого представления ни о чем, а с другой стороны всегда думали, что знаем все лучше всех. Однако с сегодняшней точки зрения, это выглядит не очень красиво. Если бы сейчас люди упрекнули бы меня в том, что мы праворадикальны, я бы только хихикал. А раньше я бы произнес пламенную защитную речь. Что–то в роде: "Но ведь мы... тут и там..." Однако, после всех этих упреков мы серьезно начали задумываться над тем, кто мы есть, что мы сделали и чего хотим. Сначала мы просто быстренько делали что-то, не задумываясь, что мы делаем.


- Клип "Ich will" можно рассматривать как олицетрворение жизни рок-звезд.

Точно.


- Другие группы тщеславно ведут себя на сцене, нервируют барабанными соло и разогревают публику криками "Хeй-хeй-хeй" или "Oхo-хo-хo". Вы подчеркнули это, смеясь над этим.

Песня типична для нас, так как она задумана ироничной, но может быть и не так. Конечно, мы дразним те группы, которые начинают участвовать в таком общем хоре. Но мы и сами используем это. Нас ведь тоже радует, когда люди стоят у сцены и поднимают вверх руки или поют вместе с нами. Давно, когда мы впервые играли «Seemann», нам было ужасно неловко, когда люди размахивали зажигалками. А между тем это нормально.

Но есть различные возможности порисоваться. Можно стоять как Робби Вильямс или Фред Дерст на краю сцены и прикладывать руку к уху, что лично я считаю совершенно отвратительным. Точно также я нахожу отвратительными такие выкрики, как: "О, мы здесь, Берлин! Я безумно люблю вас! Это лучший концерт нашего тура!" Это омерзительно гадко. Однако, либо люди не замечают этого, либо не считают гадким. В таком случае музыканты могут и дальше делать это.


- Вы, напротив, в основном не разговариваете на сцене.

Человек из "Tagesschau" тоже ничего не говорит между статьями. Он лишь освещает факты. Этого должно быть достаточно.


- Итак, выступления RAMMSTEIN - это факты, факты, факты.

(смеется) Мы позволяем огню говорить за нас, и ничего больше не должны добавлять. Ведь есть много групп, которые не разговаривают во время концерта. И есть группы, которым, как я считаю, очень подходит, что они много говорят. Например, «Die Aerzte». У них разговор мне нравится больше, чем музыка. Когда Фарин говорит, это меня радует.


- Влияют ли мировые текущие события и утренний взгляд в газету на идеи к вашим песням и текстам?

Такое влияние имеется. Мы размышляем, например, включить ли нам песню об Armin Meiwes, каннибале из Ротенбурга в новый альбом.


- Meiwes был осужден за то, что съел другого человека..

Что ты скажешь: «Обвинил бы ты его?»


- Морально да. Я не знаю, можно ли его осудить юридически.

Морально? Это нет. А юридически его надо осудить.


- Если бы ты попросил меня приготовить тебя и съесть…

Я бы этого не сделал этого.


- Ну а если. И предположим, я бы тебя на самом деле съел. Тогда я считался бы тварью, которая из моральных побуждений должна была бы быть обвинена..

Но ты ведь готовишь суп из курицы, а она тебя никогда об этом не просила. Я считаю это немного наглым: если два человека что-то предпринимают, когда один из них спрашивает: "Ты выйдешь за меня?", а второй отвечает: "Да, окей!", нельзя вмешиваться в их дела в качестве третьего лица. Оба участвовавших в этой каннибальской истории хотели этого. И если у них при этом все было хорошо, я не вижу причин вмешиваться туда.


- Это может быть материалом для фильма.

Если бы мы хотели сделать из этого видеоклип, мы бы могли взять некоторые части из документальной съемки, которая была показана на суде. Но еще раз по теме: Мы не могли бы представить в своих фантазиях, что есть люди, считающие, что это хорошо, когда на них мочатся. Или, что есть мужчины, которые занимают руководящие посты, и получют удовольствие от унижений и наказаний в борделе. Но это ведь существует повсюду, и даже больше, существуют еще более вопиющие вещи. И когда одна из таких вещей всплывает на поверхность, все вдруг удивляются. Хотя такие вещи всегда и повсюду существуют.


- А что будет, если каннибал окажется безнаказанным, найдет следующую жертву, которую убьет и съест против ее воли, однако будет утверждать, что все произошло по обоюдному согласию.

Так он должен будет это прежде письменно и нотариально подтвердить. Как при помощи ухода из жизни, которую я впрочем поддерживаю. Я считаю также идиотским, что в машине нужно пристегиваться. Пристегиваться ли или нет, это каждый должен решать сам для себя. В целом я считаю предписания о безопасности глупыми. Каждый должен делать это так, как он хочет. Я сейчас не имею в виду ограничения скорости на опасных участках. Если кто-то так глуп, чтобы мчаться на поворотах, он должен быть наказан за это. Но если он не хочет пристегиваться, то у него должно быть право умереть, врезавшись в дерево. Или светофоры на улицах: я никогда в своей жизни не встречал каких–нибудь надписей, на которых мне ясно было бы разъяснено, что я должен идти на зеленый, а на красный стоять. Я считаю это наглостью, что я должен придерживаться этих правил. Раньше тут был лес, по которому я мог свободно бегать. Сегодня тут улица со светофором. В таком случае тогда каждый гражданин должен был бы дать клятву в самом начале своей жизни: "Я согласен подчиняться этому". Вместо этого человек рождается и получает для произнесения: "Итак, участвуй в этом! Иди в армию и позволь застрелить тебя для нас! Плати налоги и стой на красный!"


- Ты был в армии?

Нет, у меня не было для этого времени. Но я платил действительно много налогов. Когда я получаю от своей записывающей фирмы два яблока, я сразу должен одно из них вернуть назад.

Wolf – Ruediger Muehlmann


// Пeревод Zwan //

Tweet